Папа сорвал платок. И все увидели полицейского, который не так давно пытался арестовать папу. Правда, теперь он был без фуражки и в расстёгнутой рубашке, поверх которой висели бусы из пёстрых тропических цветов.
– Вы очень вовремя, дорогой друг! – сказал папа. – Только что здесь было совершено покушение на жизнь моей дочери. Кроме того, преступник признался, что умышленно оклеветал мою жену. Все зрители могут это подтвердить. Арестуйте негодяя, пока это не сделали ваши коллеги. Вы же хотите стать первым?
– Что? Ах да, конечно, – полицейский быстро застегнул рубашку и поднял с пола наручники, которые по-прежнему там лежали.
Бабушка Роза освободила Жако от клинков, и полицейский его увёл.
– На этом шоу окончено! Благодарим за внимание! – сказал Эдуард Маркович и сорвал бабочку.
Зрители стали медленно подниматься, но никто не спешил расходиться. Послышались редкие аплодисменты, которые быстро превратились в настоящий шквал. Громче всех хлопал мэр города.
– Аншлаг, Гектор! Это анш… – Эдуард Маркович с волнением огляделся.
Прапрадеда нигде не было видно.
Глава 38
Седьмой мирарис Гектора Фортунатоса
Но Гектор Фортунатос не исчез. Когда Виражи, карлик и Эдуард Маркович поднялись в кабинет, все увидели призрака… Он был не один. Рядом стояла прекрасная Вильгельмина. И на сей раз она смотрела только на мужа.
– Моя Вильгельмина! – сказал Гектор Фортунатос, счастливо улыбаясь. – Amore mio!
Он весь наполнился тёплым светом и сиял, словно звезда, озаряя кабинет.
– Прощайте, друзья! Мы уходим! – сообщил прапрадед. – Наконец-то нас ждёт покой.
– Постой, а как же седьмой мирарис? – воскликнула бабушка Роза.
Прапрадед улыбнулся и кивнул:
– Загляни под мою фотографию, внученька. Там всё написано.
– Но что…
Бабушка не успела закончить. Гектор Фортунатос засиял ещё ярче, наполнив кабинет ослепительным светом. Все зажмурились, а когда открыли глаза, призраков уже не было.
– Старый пройдоха, – прорычала бабушка Роза. – О какой фотографии он болтал?
– Об этой, – папа снял со стола Эдуарда Марковича тяжёлую золочёную рамку, которая ещё недавно лежала в сундуке с костюмами.
Он снял заднюю крышку. Ему в руки упал тонкий конверт.
– Письмо! – ахнул Усик, подойдя ближе.
– Антон, читай, – с нетерпением попросила мама, и папа начал:
– «Если ты нашёл это письмо, значит, меня больше нет. Знаю, сейчас ты пытаешься понять, где богатство, которое я обещал. Загляни в своё сердце – богатство уже у тебя! Ты и твои близкие получили дары, а вместе с ними несметное сокровище – искусство удивлять, радовать и получать от этого удовольствие. Ты стал циркачом, mio caro! Вот твой седьмой мирарис. Береги его! Береги, чтобы в своё время передать тому, кто тебе дорог. Просто спроси того, кого выберешь: «Согласен ли ты принять от меня дар?» И если человек согласится, он получит истинное сокровище. А если мирарис будет к нему благосклонен, то останется с ним. Ну а пока, мой потомок, твори прекрасное, и ты всегда будешь чувствовать себя самым богатым! Навеки твой Гектор Фортунатос».
Папа помолчал, заново перечитывая послание. Потом аккуратно спрятал его обратно в конверт и положил во внутренний нагрудный карман, словно хотел, чтобы письмо было ближе к сердцу.
– Похоже, это письмо для нас всех, – медленно проговорил он наконец.
– А ведь Гектор Фортунатос прав! – воскликнула Викки. – Мы уже богаты! И не нужны нам никакие деньги. Будем колесить в домике и показывать представления.
– Викки! – ахнула мама. – Ты же мечтала вернуться на Зелёный мыс!
Но Викки только рукой махнула и обняла близнецов за плечи.
– Зачем же колесить? – искренне удивился Эдуард Маркович. – Оставайтесь здесь! Уверен, после вашего выступления мэр города сохранит цирк! Я видел, как он хохотал в первом ряду!
Все посмотрели на папу – что он скажет? А папа сидел понурив голову. Пылающий восторг от шоу поутих, и его заслонило воспоминание о телефонном звонке адвоката. Кстати, он должен был быть где-то в зале.
Папа вздохнул. Он знал: все ждут от него ответа. Но ответить папа не успел. Дверь кабинета открылась, и вошёл адвокат, зажимая под мышкой стопку бумаг.
– Вот вы где! – воскликнул он.
Папа поднялся ему навстречу. Он хотел улыбнуться старому знакомому, но противная тяжесть навалилась на сердце. Зато адвокат энергично потряс протянутую папой ладонь, едва не растеряв кипу бумаг.
– Ваше выступление! Оно гениально! – с восторгом сказал адвокат. – Этот полицейский… А бандит, который схватил вашу дочь… Как вы всё продумали! Какой накал страстей! Я даже подумал, что это происходит на самом деле! Восторг! Впрочем, я здесь для того, чтобы сообщить новость: я узнал, что вас обманули, – и могу это доказать! Вы сможете вернуться в коттедж ещё до наступления осени. Остальное имущество и денежные средства тоже будут возвращены. Ну а я позабочусь, чтобы в скором времени вы получили ещё и компенсацию за моральный ущерб, судебные издержки и клевету. И кстати, в банке с нетерпением ждут вашего возвращения!
Папа слушал, не веря ушам. Неужели он вернётся в банк? Его семья будет жить в родном коттедже на Зелёном мысе?
«Всё пойдёт как прежде?» – подумал папа и понял, что не слишком уверен, хочет ли этого. Сегодня, на арене, он чувствовал себя на гребне волны! Он купался в аплодисментах и криках «Браво!». Он парил так высоко! А в банке… Там всё какое-то приземлённое…
– Постойте-ка, – встрепенулась бабушка Роза. – Вы сказали, Антона обманули. Но кто?
Все посмотрели на адвоката. Он кивнул, печально улыбаясь:
– Ваш партнёр. Дмитрий Бардин.
– Мерзавец! Вот гад! Проходимец! – воскликнули Виражи хором.
Только папа промолчал. Он был потрясён.
– Да, он, – подтвердил адвокат. – И смею предположить, что после судебного разбирательства бóльшая часть имущества Бардина отойдёт вам. Его богатство нажито за ваш счёт.
Папа покачал головой. Всё ещё не мог поверить.
– Спасибо, – он обнял адвоката за плечи. – Вы столько сделали для нас… Но почему? Я ведь даже не нанимал вас. Не было денег…
– О, не всё в этом мире решают деньги, – рассмеялся адвокат. – Я просто не мог поверить в то, что вы мошенник. К тому же работать с вами куда приятней, чем с…
Он не успел закончить. Дверь кабинета снова открылась, и в неё протиснулся Дмитрий Александрович. За ним тенью шла Лина. Она смотрела в пол, то и дело поправляя волосы, спадавшие ей на лицо.
У Викки перевернулось сердце. Вот она, бывшая-лучшая-подруга, бывшая-почти-сестра… Даже не позвонила, когда Викки сбежала из их дома. И всё-таки Викки стало жаль Лину. Она-то знала, каково это – потерять всё.
– Послушай, Антон, – без предисловий начал