– А кто же ещё? – раздражённо спросила Айседора. – Ты ведь не подозреваешь кого-то из нас?
– Нет, – испуганно отразила атаку Лилит. – Но Ганнибал явно не в состоянии выдвигать ящики и открывать шкафы или выворачивать из кроватей матрасы, – взгляд Лилит упал на подстилку Ганнибала и нетронутую миску с кормом. – Пса ещё даже в доме не было, он точно этого сделать не мог.
– И кто же, по-твоему, разгромил твою комнату? – нахмурила брови Милдред.
Только Лилит открыла рот, чтобы рассказать Милдред о своём подозрении, как дверь распахнулась и, непринуждённо улыбаясь, вошёл Некробас.
– Это вы! – набросилась на него Лилит. – Вы перерыли мою комнату и устроили весь этот хаос.
В знак собственной невиновности Некробас развёл руками.
– Я весь день бродил, осматривая остров. Твоя тётя наверняка подтвердит, что меня не было дома.
В этом Лилит не сомневалась. Милдред и остальные, видимо, всё равно на стороне Некробаса. Но так легко сдаваться она не собирается!
– Вы, очевидно, в открытое окно…
Громкий стук кулака по столу заставил Лилит замолчать.
– Веди себя как следует, юная леди! – резким тоном потребовала Милдред. – Обвинять всех без разбора в том, что они учинили разгром у тебя в комнате, явно переходит все границы. Немедленно извинись перед Елиа!
Милдред сверлила Лилит колючим взглядом. Выбора у девочки не оставалось.
– Про… простите, – с трудом выдавила она. От ярости на глаза навернулись слёзы, на что Некробас отреагировал довольной улыбкой.
Она схватила с вешалки куртку и, протиснувшись мимо него, выскочила из дома.
В саду Лилит на секунду остановилась, с закрытыми глазами вдыхая свежий воздух. Услышав стук входной двери и цокот каблуков, она обернулась и обрадовалась, что рядом с ней не Некробас, а Милдред, хоть та и стояла, решительно подбоченившись.
– Я могу понять, что ты в возбуждённом состоянии из-за комнаты. Но Елиа действительно весь день не был дома, это не может быть он, – попыталась она убедить Лилит. – А Ганнибал, поверь мне, частенько учинял такие безобразия.
Лилит, закусив губу, молча кивнула. Бесполезно убеждать Милдред в обратном, пока у неё нет доказательств.
– И самое главное: зачем Некробасу перерывать комнату двенадцатилетней девочки? – продолжала Милдред. – Твои вещи, разумеется, имеют ценность для тебя, но для взрослого человека вряд ли, – она примирительно положила Лилит руку на плечо, но в её голосе явно слышался насмешливый оттенок.
Лилит шагнула в сторону, чтобы сбросить руку Милдред, и пожала плечами.
– Да не важно, кто это сделал. Вещи всё равно испорчены, – она сунула руки в карманы куртки. – Я иду к Мэту заниматься математикой.
– Очень ответственный подход с вашей стороны, – излишне радостно улыбаясь, одобрила Милдред. Нельзя было не заметить, что она испытывает явное облегчение оттого, что Лилит не стала углубляться в тему о Некробасе. Они договорились о том, что Милдред в семь часов заедет за ней к О‘Коннерам на повозке, и Лилит ушла.
Из леса не доносилось ни звука. Слышались только шаги Лилит по хрустящему гравию. Сбросившие листву деревья по обеим сторонам дороги казались голыми и беззащитными. Лилит не покидало ощущение, что они в мольбе тянут к ней омертвелые ветви, будто бы не зная, что умирают не насовсем и следующей ранней весной опять пробудятся к жизни. Лес был в отчаянии, как и Лилит.
В принципе, Милдред права, утверждая, что у двенадцатилетнего ребёнка, по сути, нет ничего такого, ради чего стоило бы вламываться в его комнату. Однако тётя не знала про амулет – и Лилит не собиралась ей о нём рассказывать. Она не могла никому показывать амулет, а уж тем более позволять кому-то до него дотрагиваться. Проводник в поезде на Бонсдейл был не единственным, кто странно повёл себя, увидев его. Каждый раз, стоило ей вспомнить о своём визите к лондонскому ювелиру Якобу де Фрису, её пробирал озноб.
Забрав амулет, Лилит на следующий день отправилась к ювелиру в надежде с помощью этого необычного украшения разузнать что-нибудь о маме.
Якоб де Фрис, полноватый человек лет под шестьдесят, будучи, собственно, родом из Нидерландов, любил носить типично английские твидовые костюмы. По словам отца, в Лондоне не было лучшего специалиста по ювелирному искусству. В проверке исторических украшений на подлинность де Фрис был настоящим гением, только вот как ювелир и бизнесмен, он, к сожалению, совершенно бездарен.
Лилит мялась в нерешительности перед магазином де Фриса. Уже смеркалось, и с Темзы дул прохладный ветерок позднего лета. Всю прошлую ночь и весь день Лилит задавалась вопросом, действительно ли стоит рисковать и предъявлять де Фрису амулет. Всё-таки была вероятность, что тот сразу же снимет телефонную трубку, чтобы позвонить отцу. О том, что случится тогда, ей не хотелось даже думать. Но у Лилит не оставалось выбора. Она не смогла бы этого объяснить, но внутренний голос подсказывал ей, что этот амулет для неё намного важнее, чем предполагал отец.
Лилит, сделав ещё один глубокий вдох, вошла в ювелирный магазин. О её приходе радостно возвестил звон золотого колокольчика. По периметру продолговатого помещения стояли стеклянные шкафы от пола до потолка с мягкой подсветкой, внутри искрились искусно сделанные ожерелья, серьги, броши и браслеты. Откуда-то доносилась тихая классическая музыка, а звук шагов Лилит почти полностью поглощал тяжёлый красный ковёр. В центре помещения у стеклянного прилавка, за которым Якоб де Фрис в эту минуту обвязывал ленточкой маленький пакетик, стоял молодой человек. На нём был потёртый костюм, а на лицо то и дело падали слишком длинные волосы.
– …и вы обещаете мне выплачивать кредит вовремя, Уильям? – серьёзным тоном спросил де Фрис. – Вы понимаете, что вообще-то за такое дорогое кольцо мне следовало бы требовать больший первый взнос?
Молодой человек энергично закивал.
– Я вас не разочарую. Первый платёж вы получите уже на следующей неделе, честное слово, – счастливо улыбаясь, заверил он. – К тому времени я уже наверняка обручусь с Софи, разве это не чудесно?
Взгляд Лилит упал на туфли юноши. Они были поношены, а на правой подошва отделилась от кожаного верха. Никакой разумный человек не предоставил бы ему кредита.
Де Фрис передал ему пакетик.
– Тогда держу за вас кулаки, Уильям!
Молодой человек был так счастлив, что, выходя из магазина мимо Лилит, буквально парил в воздухе.
Де Фрис, одёрнув пиджак твидового костюма, сложил руки на прилавке и обратился к Лилит.
– Чем могу вам помочь, юная леди? – приветливо спросил он.
– Я Лилит, дочь Йозефа Паркера, – представилась она. – Я уже несколько раз приходила к вам. В последний раз папа просил вас проверить подлинность одного браслета майя.
Де Фрис на несколько секунд задумчиво наморщил лоб, внимательно разглядывая Лилит.
– Ну конечно! – обрадованно улыбнулся он. – Теперь вспомнил. Как дела у отца?