Лишь кое-где кто-то мелькал во мраке. Так, один раз Лилит разглядела неясные очертания спешащего мимо какого-то хромого калеки, а в другой – тень заросшего волосами прямоходящего существа с когтистыми руками. Но точнее Лилит ничего увидеть не успела, поскольку их тут же поглотила тьма.
Они всё больше удалялись от порта, однако и здесь в переулках клубились клочья тумана, пробираясь то туда, то сюда, словно в поисках кого-то или чего-то.
– Здесь что, везде стоят генераторы тумана? – полюбопытствовала Лилит.
– Нет, только в порту, чтобы туристы сразу по прибытии перепугались до смерти, – Милдред кивнула в сторону полосы тумана. – Здесь туман настоящий. От Детской трясины.
– Детской трясины? – переспросила Элеонора.
– Её так называют, потому что там уже много столетий то и дело пропадают дети. Видимо, никогда не будет лишним повторить, что трясина не место для игр.
Лилит судорожно сглотнула. Чем больше она узнавала об этом городишке, тем сильнее ей хотелось тут же вернуться домой.
– Лилит, значит, нам непременно стоит как-нибудь взглянуть на эту Детскую трясину, да? – ироничным тоном предложил Мэт. – Похоже, это единственное увлекательное местечко на этом богом забытом острове!
– Или там существует какой-то тайный портал, возвращающий в цивилизацию, – сострила Лилит. – И поэтому ни один ребёнок оттуда не вернулся. – Оба они захихикали, в то время как Элеонора и тётя Милдред почти синхронно вздохнули и покачали головой.
Они, грохоча, проезжали мимо разных сувенирных лавок, магазина сладостей под названием «Сласти или страсти» и ресторана «Франкенштейн», у дверей которого рекламный щит уговаривал попробовать блюдо дня «Крысиный гуляш с костями фри».
Внезапно Лилит пробрал озноб от порыва ледяного ветра. Странно, ведь буря уже улеглась. Она застегнула молнию на куртке.
– Уууу! Свежее мя-я-ясо, – раздался в этот момент чей-то голос, такой зловещий, что у Лилит мурашки по спине побежали.
За их повозкой увязалась какая-то женщина в драном старинном подвенечном платье. Однако она не шла рядом с повозкой, а парила над ней! Всё у неё было белое – развевающееся платье, волосы, лицо, и только глаза дымчато-чёрные.
– Вкусное свежее мясо для моей изголодавшейся души! – ликовала белая дама, разражаясь злобным смехом.
Приблизившись к повозке, она протянула к Лилит похожие на когти пальцы.
Лилит пришлось собрать все силы, чтобы непроизвольно не отпрянуть от когтей призрака. Это не по-настоящему, напомнила она себе, это просто аттракцион для туристов! И всё же чем ближе к её лицу придвигались прозрачные когти, тем сильнее она кожей ощущала какой-то необычный холод.
Ещё несколько сантиметров…
Лилит вздрогнула. Тётя рядом с ней угрожающе шикнула.
В ту же секунду белая дама отстала от них. Лилит даже показалось, что она заметила на её лице разочарование. Призрак развернулся и растворился в пространстве.
Потрясённая Лилит посмотрела на тётю, но та, резко отвернувшись, так же шикнула теперь на лошадь.
– Ш-ш-ш, ш-ш-ш, ну, старик, вперёд! – пробормотала она. Лошадь невозмутимо трусила дальше.
– А как работает этот трюк с белой дамой? – прервал Мэт повисшую над ними странную тишину. Очевидно, белая дама показалась устрашающе реальной не только Лилит.
– Это киносъёмка. Отдельные эпизоды транслируются проекторами и динамиками, которые установлены на крышах по всей Дьявольской улице, – раздражённо объяснила Милдред. – Так и возникает впечатление, будто призрак летит по улице.
– А ледяной ветер? – уточнила Лилит.
– Ветродуи.
– Жаль. Когда знаешь, как всё работает, уже не страшно, – огорчённо сказала Элеонора. Наверное, в эту минуту она увидела, как, подобно белой женщине в небе, ускользает вдохновляющая её атмосфера.
Лилит же слова тёти Милдред почти не успокоили. Они давали всему логическое объяснение, но от этого спектакля Лилит было не по себе.
Повозка свернула на узкую улочку. По ночному небу ползли обрывки серых туч, а колёса повозки рассекали бледное отражение луны в лужах. Они уже высадили Мэта с мамой у их нового дома. При виде расположенного далеко за городком деревянного дома Лилит от всей души посочувствовала Мэту. При этом дом был отнюдь не развалюхой, как его презрительно окрестил Мэт. Элеонора отремонтировала его, и, свежеокрашенный в ярко-красный цвет, он выглядел нарядно. Но что-то в нём невольно отталкивало Лилит. Может, маленькие тёмные окна верхнего этажа, будто бы злобно глядящие на незваных гостей, или то, что дом окружала полоса мёртвой земли, словно к этому месту не хотят приближаться даже трава и сорняки. Но, возможно, дело было в комментарии Милдред, что дом построили на холме Палачей. Между прочим, эту информацию Элеонора сопроводила восторженным «Как чудесно!». Мэт, очень неохотно попрощавшись с Лилит и её тётей, с поникшими плечами поплёлся за мамой в их новый дом.
Пока они тряслись по улице, Лилит задавалась вопросом, намного ли лучшая участь выпадет ей самой. Большинство домов здесь прятались в тени древних деревьев или за неприветливыми стенами, словно хранили в себе какие-то мрачные тайны и хотели защитить их от посторонних глаз.
Они остановились в конце улицы у обветшавшей виллы в несколько этажей, справа от которой возвышалась каменная стена. Вероятно, когда-то этот великолепный дом так и манил зайти внутрь, а теперь ставни криво висели в петлях, и, насколько Лилит могла разглядеть при свете луны, в крыше зияла дыра.
– Пожалуй, кое-что требует ремонта, – заметив взгляд племянницы, буркнула Милдред.
Она рассказала Лилит, что открыла в родительском доме приют для престарелых, и поэтому вид обветшавшего здания несколько удивил девочку. Кто же упечёт своих стареющих родственников в такой ветхий приют?
Посреди заросшего сада, скрипя, раскачивалась на ветру табличка.
– «Дом престарелых у кладбища», – прочла Лилит, спрыгнув с повозки. – Звучит как-то зловеще, разве нет?
Тётя недоумённо посмотрела на неё.
– Ну, ведь нельзя же прямо на табличке указывать на то, что жители дома, считай, уже всё равно что мертвы, – пояснила Лилит.
– Эта улица называется «У кладбища», – тётя указала на табличку с названием улицы, надпись на которой почти не читалась. – Оно начинается прямо за домом.
У Лилит перехватило дыхание. В конце улицы и правда виднелись массивные кованые ворота, шпили которых, словно копья, угрожающе вонзались в ночное небо. Створки ворот были закрыты и даже, как, отчасти успокоившись, отчасти удивившись, отметила Лилит, для надёжности заперты на висячий замок. По обе стороны от ворот располагались каменные грифы, свирепо глядя на всех присутствующих, а на верхушках колонн парили, широко расправив крылья, две летучие мыши. «Странные сторожа для кладбища», – промелькнуло