Дин корчит лицо и начинает раздеваться с таким остервенением, что несчастная одежда почти трещит по швам. А Марго только отправляет брови далеко к затылку и отворачивается, почему-то так не к месту вспоминая тот день, когда очнулась в метро. Макс не бросил ее. Потому что…
«Мне казалось, что я поступаю правильно».
Правильно ли она сама поступила, не убив Дина тогда в городе? Притащив на базу? Заставив говорить? Решив помочь? Господи, нет, не помочь же, какое помочь, речь не о том, Марго должна выпытать информацию, а для этого надо устранить все, что этому мешает.
Она трет лицо обеими руками, собирая пальцами испарину. У них горячая вода бывает слишком редко, чтобы помнить эти чудесные дни, но почему-то именно сегодня везет – наверное, Нейт решил устроить праздник всем жителям базы. А лучше бы холодной мылись, потому что теперь все зеркала запотели, а еще сама Марго, которой об эти зеркала головой побиться хочется.
Что она имеет в итоге: уничтоженный отряд противников и отмеченную, которую отпустили, чтобы донесла послание; Нейта, с которым она так и не поговорила, а тот будто и не стремится первым выйти на диалог – может, других проблем больше; Мику, который слишком в шоке после первой в жизни встречи с отмеченной. Мэг, которой в принципе похуй. Лив, что многозначительно вертит глазами. И пленника, который уже не пленник. А еще Макса. Макса, к которому Марго зашла лишь на пару минут сразу после того, как вернулась, чтобы дать понять, что жива и здорова.
Что она имеет в итоге: полное ни хуя. Кучу людей, которые не в курсе, и Дина, которому здорово и, блять, весело, если судить по противному выражению лица, которое так и хочется кулаком собрать. Марго скрипит зубами, костями, всем, чем только можно, но изо всех сил старается оставаться невозмутимой, пока тот надевает футболку, стоя к ней спиной.
– Ты закончил?
– С тобой даже после смерти не закончишь.
– Будешь дальше так язвить – реально проверим.
Они возвращаются в комнату в кромешных потемках – даже не встречают никого в коридорах. Дин почему-то продолжает держать руки спереди, словно они в наручниках. По привычке, понимает Марго, и понимание это только хуже делает. В комнате предсказуемо никого нет – Джеймс до сих пор торчит в больничном крыле, Максу все еще наказано это самое больничное крыло не покидать. Марго чувствует тянущую нехватку максимально важного внутри, но с ней не сделать ничего сейчас, не обойти стороной никак – лишь принять.
– Куда мне падать? – спрашивает Дин.
– Куда хочешь. Плевать совершенно, на тебе и так штаны Макса.
– Гадость какая.
– Больше вопросов не будет?
– К примеру? – охотно отзывается Дин, садясь на кровать, соседнюю с той, на которую улеглась сама Марго.
– Типа… – Она созерцает потолок. – А зачем это все, а чего сразу меня не убила, а чего ты противная такая, бла-бла-бла? – Марго передразнивает интонацию чужого голоса.
– Почему забрала из камеры в подвале? – действительно спрашивают у нее, и она едва не икает.
– Я же сказала. Ты мне будешь нужен: здоровый и бодрый. Быть бодрым проще, когда спишь на нормальной кровати и дышишь нормальным воздухом.
– То, сколько раз я за эту неделю услышал фразу «ты мне нужен», просто смешно. – Дин закидывает ноги на кровать и ложится. – Скажи мне это кто год назад – ржал бы как сволочь.
– А сейчас что? Смешно?
– Нет.
– А как?
– Хочется верить.
7
Несмотря на то что в помещении находится несколько человек, стоит гробовая тишина. Чужое молчание нервирует и заставляет заламывать пальцы – за спиной, чтобы никто не увидел. Марго терпеливо ждет, когда Нейт перестанет гипнотизировать точку в пространстве, коей оказывается правый ботинок самой Марго, и соизволит сказать хоть что-нибудь. И тот говорит – спокойно, без капли злости в голосе, выдохнув перед этим громко и тяжело.
– Исключено.
На Марго находит короткий ступор: она ждала чего угодно, но никак не прямого запрета. Лучше бы Нейт ругаться начал, честное слово, а он сидит с непроницаемым лицом и моргает через раз, словно все еще переваривая чужие слова.
– Сейчас уже поздно назад поворачивать, ты же понимаешь, – пробует Марго – максимально осторожно, боясь, что может только хуже сделать.
– С чего же поздно? Просто никто никуда не поедет, и все. – Нейт убирает локти со стола и отклоняется назад, на спинку стула.
– Я согласен с ним. – Макс выглядит максимально смурным, отводит взгляд, когда Марго пытается заглянуть ему в глаза. – Извини, но я этому Дэну не верю.
Она даже не поправляет неправильно произнесенное имя – игнорирует, ведь понимает, что сказано это специально, и мельком оглядывает всех остальных. Лив отмалчивается, но выражение ее лица совершенно нейтральное, словно она решила сначала подождать, что скажут остальные, а уже затем решать самой; Юджин без интереса елозит пальцем по сенсорному экрану какого-то прибора, низко склонив голову, а Мика таращится в окно – даже лицо свое разглядеть не дает.
Единственная, чей взгляд Марго удается поймать, – Мэг. Девушка складывает руки на груди и качает головой: вроде бы и неодобрительно, но в то же время она видит в этом жесте молчаливое «тут я тебе не помощник».
– Макс дело говорит, – кивает Нейт. – С чего ты вообще решила, что тебе сказали правду? Мне нужны гарантии. Одно дело отпустить пару людей с базы, но… столько? Ты понимаешь, что это может быть ловушкой? И никто из вас не вернется? Что мы будем делать в таком случае?
– Это и будет ловушкой! – Плохо дело, очень плохо – Марго начинает злиться. – Неужели ты думаешь, что я настолько дура, чтобы этого не понимать? Но прости, я не могу дать тебе гарантий. Хотя помнится, ты буквально позавчера говорил, что доверяешь мне и моим решениям. Так вот, я решила: мы должны поступить именно так, как я сказала.
– Хорошо, предположим, вы поедете в город. Предположим, встреча состоится. – Нейт поджимает губы. – А потом они убивают всех вас и забирают пленника. Того самого, который уже слишком много знает и о нас, и о нашем местоположении. Ты представляешь, чем это может обернуться?
– Этого не произойдет, – цедит Марго сквозь зубы.
– Откуда такая уверенность?
– Если я вдруг пойму, что весь план пошел по пизде, я сама его убью до того, как до него доберутся.
– Уверена, что сделаешь это?
Где-то здесь ее оглушительно громко клинит – Марго буквально слышит, как стены внутри нее