– Тебе самому бы поменьше тревожиться, Том. – Александр сильно беспокоился за всех, за двенадцать человек.
Рихтер передернул плечами:
– Не могу справиться. Что, если их больше, чем нас? Что нам тогда делать? Они здесь в выгодном положении.
– Они здесь долбаные идиоты! – сказал Александр. – Какой настоящий воин строит свою базу в такой дыре, в долине, окруженной возвышенностями, где любая атакующая сила может окопаться на вершине холма и, почти не имея людей, поджарить их всех разом? Том, ты знаешь лучше других, ты же чуть ли не в одиночку размазал Северную Корею, пока у них вообще не осталось мест для локаций, ты их разбомбил и вынудил к подчинению… Если бы мы умнее вторглись во Вьетнам, война давно бы закончилась, мы бы не оказались в таком затруднительном положении.
– Давай сначала постараемся найти Энта, ладно?
Александр улыбнулся, нюхая свои сигареты.
– Я только говорю, что тот, кто владеет этими высотами, контролирует все.
– Не забывай мне радировать каждые пять минут, майор Контроль, – сказал Рихтер. – Предупреждай обо всем.
– Я даже своей жене не звоню каждые пять минут.
– Если что-то начнет меняться, сообщи немедленно, и мне плевать, какой шум может поднять наш вертолет; он прилетит, нас эвакуируют. Десять минут, так что мы просто должны молиться, что мы их опередим.
– Мы их опередим.
– Дело в том, солдат, – сказал Рихтер, – что ты не можешь одновременно бежать вперед и стрелять назад.
– А ты проверь.
– Сразу, Александр!
Александр всмотрелся в Рихтера:
– Том, в чем дело?
Рихтер покачал головой:
– Там внизу серьезное дерьмо. Все просто кишит саперами. – Саперы были особыми группами коммандос Северного Вьетнама, группами уничтожения. – Викки уже злится на меня из-за того, что я потерял Энта. Я ей твержу, что я это не нарочно. – Он кашлянул. – Мне будет лучше, если мы его найдем. Но если нет, мне остается лишь горевать.
– И даже очень сильно, – сказал Александр.
Они еще посидели рядом. Рихтер спросил:
– Ты вот так жил десять лет. Скучаешь по безумному времени? – Он улыбнулся. – Ты все еще слышишь бой барабанов вдали? Наш главнокомандующий Макартур слышал их всю жизнь.
– И не только он, – сказал Александр, с улыбкой глядя на смущенное лицо Рихтера. – Я очень скучаю по хорошим людям. Время от времени. И я ничего не имею против оружия. – Он кивнул самому себе. – Но… что до остального, ты не поверишь, но мне отвратительно быть мокрым, грязным, ненавистно терять кровь и моих парней, и я вполне доволен своей женой.
Рихтер понимающе улыбнулся и задумался.
– Мне тоже нравится моя жена, – сказал он после паузы. – До сих пор немного нравится.
Александр не смотрел на него.
– Не могу устоять, Александр. Но здесь моя жизнь. Когда-то это имело значение для Викки, но теперь она далека от меня. – Он вздохнул. – Забавно, но чем старше я становлюсь, тем больше мне хочется, чтобы она не… не владела так мной. – Он пожал плечами. – Не могу толком объяснить.
– А и не нужно ничего объяснять, друг. Правда. Ничего.
– Боже! Как только я вспоминаю ее теперь, я сразу возвращаюсь к тому времени, когда впервые ее увидел, в сорок восьмой год. Она приехала в Колумбию, чтобы повидаться со всеми вами, она была растрепана, спешила, бежала к Тане и Энтони. Ее черные волосы развевались, она плакала, она подбросила твоего малыша в воздух, чуть не задушила его, обнимая и целуя. Думаю, я именно тогда в нее влюбился – прямо там, в ту минуту, видя ее любовь к мальчику. – Из груди Рихтера вырвался болезненный стон. – Она была такая… эмоциональная, такая итальянка… Apassionata [16]. Мне это понравилось. Мне это было нужно. – Он надолго умолк. – Когда-то мы были такими сильными, но теперь это лишь видимость, – тихо продолжил Том. – Я делаю что хочу. Она делает что хочет. – Он склонил голову. – Не похоже на настоящий брак, да?
– Да, – согласился Александр. – Действительно.
– Да, – прошептал Рихтер, – но я знаю, что, когда придет мое время переходить реку, моим последним воспоминанием будет не война.
Александр тоже опустил голову в молчаливом и противоречивом сострадании.
– А у вас с Таней все хорошо? – спустя какое-то время спросил Рихтер, поскольку они так и не смогли задремать.
– Да, друг, – ответил Александр, глядя вниз, в черную долину с маленькими зелеными человечками, похожими на вторгшихся марсиан. – Все так же, как всегда.
– Это хорошо, – кивнул Рихтер. – Это очень хорошо.
Наконец они заснули бок о бок, прислонившись к камням.
А потом рассветало. В семь это уже было не по сезону теплое и безоблачное утро. Ха Сай и Александр, вооруженные, в касках, готовые ко всему, начали спускаться с холма вместе с Элкинсом, Мерсером и Тоджо, шедшими за ними цепочкой. Рихтер и шесть его горцев рассредоточились и спрятались на вершине между камнями, установив пулемет М-60 на треногу. Десять стозарядных лент лежали рядом и еще два сменных ствола – на случай, если пулемет перегреется. Несмотря на все предосторожности, белые люди нервничали из-за подобной миссии без прикрытия темноты. С другой стороны, ясное утро помогало, видимость была прекрасной.
Оказавшись лишь немного выше спящих караульных, Ха Сай одну за другой выпустил опиумные стрелы в спины и плечи охраны. Ш-ш-ш… – и он передвигался в слоновьей траве к следующей цели. Ш-ш-ш… Александр шел за ним и опустошал их АК-47, бросая магазины Элкинсу и Мерсеру. Само оружие он оставлял одурманенным караульным, потому что не знал, насколько наблюдательна Мун Лай. Потом они все спрыгнули в канаву, чтобы дождаться девушку.
В восемь Мун Лай медленно прошла по тропе с чистыми бинтами и подошла к последней хижине, едва ли в тридцати футах от засады. Открыв дверь, она исчезла внутри. И тут же Александр и Ха Сай, бесшумные, как тигры, подобрались к лачуге. Они постояли, а потом распахнули дверь и одним прыжком очутились в хижине.
Там было пусто – просто травянистая площадка примерно в двенадцать квадратных футов, и никакой Мун Лай. Ха Сай показал на потайной люк в земле. Если бы они не знали, что искать, они ни за что бы его не заметили. Хижины действительно были безжизненной приманкой.
Ха Сай слегка подергал крышку люка, определяя, в какую сторону та открывается. Оказалось, она просто лежала на туннеле, как крышка канализационного люка. Лестница