— Как-как, — фыркнул Василий. — Отправил её к родственникам на Дальний Восток. Там они с матерью будут в безопасности, пока здесь всё не разрешится.
Двери открылись, и они вышли на первом этаже, направившись в сторону приёмного отделения. Быстро глянув на номера кабинетов, Распутин нашёл взглядом нужную и постучал.
За дверью находилась хорошо оборудованная процедурная. Внутри Григорий увидел сидящего за столом молодого парня, кропотливо записывающего что-то в журнале, а рядом с ним, склонившись над его плечом, сидела Елена, тыкая в журнал пальцем и явно настаивая, чтобы тот что-то исправил.
Правда, что именно, Григорий так и не успел услышать, так как стоило ему открыть дверь, как оба тут же вскочили на ноги.
— Ваше сиятельство, — тут же склонил голову парень.
— Деда! — радостно воскликнула внучка, которая явно скучала до его прихода.
— Виктор, надеюсь, Елена не доставляет тебе хлопот? — с улыбкой поинтересовался Григорий, нацепив на лицо самое добродушное выражение, какое только имелось в его репертуаре.
— Нисколько, ваша светлость, — тут же замотал головой парень.
Вроде не врёт, хотя… Слишком уж он смущён. Прямо как в первые дни, когда его взяли сюда на практику. Тогда он тоже при первом появлении Григория чуть ли не в пол кланялся и рассыпался в благодарностях. Нет, оно и понятно — попасть в такое место он считал явно благом свыше.
Распутин внимательно посмотрел на Елену, но та сделала настолько невинное лицо, что заподозрить её хоть в чём-то было бы просто невозможно.
Решив более не смущать молодых людей своим присутствием, Григорий перевёл взгляд в сторону внучки.
— Елена, зайди ко мне через двадцать минут, хорошо? — попросил он, на что девушка тут же кивнула.
— Конечно, деда.
— Ну и славно, — улыбнулся Распутин и закрыл дверь, оставив молодых людей наедине.
Прикрыв дверь, Григорий заметил, что Уваров как-то странно на него смотрит.
— Что?
— Тебе не кажется, что оставлять твою дорогую кровиночку с незнакомым парнем наедине не лучшая идея? — полюбопытствовал Уваров.
— Нет, не кажется, — отрезал он. — Во-первых, он действительно очень перспективен. Если не наделает ошибок, то вполне себе способен достичь очень больших высот. Поверь мне, я такое вижу.
— А во-вторых? — издевательски поинтересовался Уваров.
— А во-вторых, — тем же тоном ответил ему Уваров, — Дмитрий — близкий друг Рахманова. Как по-твоему, есть у тебя в окружении те, кто способен разбираться в людях лучше него?
На это Уварову ответить было нечего. Зато возвращало их к основной и главной теме этого утра.
— Как думаешь, Меньшиков прав?
— Насчёт того, что ублюдок Ильи решил прийти по наши души? — в ответ спросил Григорий. — Это не так уж и важно. Даже если ему хватит духу на нечто подобное, я буду рад доказать ему всю ошибочность такого поступка.
И здесь он ни капли не шутил. Не важно, кто это будет. Если кому-то в голову придёт мысль причинить вред Елене, то Григорий будет рад наглядно доказать, почему его семью так боялись в прошлом.
— Ладно, — вздохнул Распутин и глянул на часы. — У нас есть немного времени. Пошли поговорим, раз ты даже в субботу не даёшь мне покоя.
Даже забавно, что они обсуждали будущее того, кого здесь не было. И он уж точно был бы не рад тому, что они для него готовили.
* * *
— Да чего ты напрягся-то так? Ушли же уже…
— Ничего я не напрягся, — стараясь говорить как можно более ровным тоном, ответил Виктор, возвращаясь к заполнению журнала посещений. — И тебе не кажется, что нужно проявить немного больше уважения? Он же…
— Он мой дед, — чуть насмешливо заметила сидящая рядом с ним девица и широко улыбнулась.
— Это для тебя он «деда», — фыркнул Виктор. — А для меня он его светлость и непосредственный начальник.
В ответ на это Елена лишь закатила глаза, а Виктор горестно вздохнул.
Это должно было быть спокойное и простое утро. Ему нравились утренние дежурства. В это время клиника ещё только «просыпалась», как бы глупо это ни звучало. Каждый новый пациент представлялся Виктору как абсолютно чистый лист, требующий его внимательного взгляда. Эдакая небольшая загадка. Именно здесь, работая с несложными случаями, которые ему доверяли, он мог заметить важную деталь, услышать в голосе тревогу или уловить скрытый симптом, который ускользнул бы от внимания позже.
В эти утренние часы приёмная казалась ему куда более живой, чем вечером, несмотря на то что людей в это время тут было куда меньше. Их в целом тут было не очень много. Всё-таки место считалось элитным по всем признакам. Но именно здесь он ощущал, что его знания и интуиция действительно имеют значение.
Это не означало, что Виктор считал себя самым умным и способным справиться с любой проблемой. Нет. Будучи человеком самокритичным, подверженным сомнениям, он постоянно допускал, что может совершить ошибку. А потому проводил частые консультации со своим куратором, за которым его закрепили в первые дни, когда он попал в клинику.
Впрочем, следует отдать ему должное, такие разговоры больше походили на подтверждение его догадок, так как пока что ни одной ошибки он не допустил. Что, в свою очередь, только лишний раз напрягало его, потому что невозможно всегда оказываться правым. И чем чаще Виктор находил правильные ответы, тем больше в нём росло ощущение того, что неминуемая ошибка всё ближе и ближе.
А в его профессии ошибки могут иметь слишком большую цену.
И ладно бы самокопания были единственной его проблемой. Сегодня куратор сообщил ему, что в утренние часы у него появится «ассистентка». Вот эта самая взбалмошная девица, которая, кажется, не замолкала ни на секунду. А уж когда Виктор узнал, кем она приходится хозяину их клиники, так вообще едва не впал в ступор.
Кому в здравом уме может прийти в голову допустить до работы с пациентами человека без образования и врачебных навыков⁈
Виктор задавался этим вопросом целых двадцать секунд, пока ему не сообщили, что заниматься он будет заполнением и проверкой журналов за ночную смену. Занятие долгое, муторное, которое явно займёт его на ближайшие часы. И нет. Бюрократические процедуры его не смущали. Он понимал и принимал их важность и необходимость. Благо уже не