— Мы на месте, — сказал водитель, сворачивая на подъездную дорогу прямо к главному входу в клинику, который располагался.
— Отлично, — произнёс Андрей, поднимаясь на ноги под аккомпанемент лязга затворов. Находящиеся внутри машины семь человек в последний раз проверили своё оружие.
Ощутив, как машина остановилась, Андрей отошёл в сторону. Задние двери открылись. Уже готовые встретить критического пациента врачи кинулись к ним вместе с каталкой, но замерли, когда им навстречу вместо врачей из фургона шагнули вооружённые люди.
— Эй! Кто вы такие! Что вы…
Одновременно возмущённый и испуганный голос одного из врачей захлебнулся в глухих хлопках выстрелов. Небольшие пистолеты-пулемёты с глушителями чихнули несколько раз, уложив сразу всю дежурную группу.
Рядом со второй машиной происходило то же самое. Только там один из врачей попытался броситься на пешек Андрея в глупой надежде выхватить оружие. Его просто швырнули об машину и пристрелили, заляпав кровью белоснежные бока фургона.
— Ты уверен, что стоило убивать их? — с какой-то странной интонацией поинтересовался его отец, выходя из машины вслед за ним.
Андрей открыл было рот для ответа, но чуть не запнулся. Сначала он хотел сказать, что таков был его приказ, но затем передумал. Ведь отец не говорил ему о том, что нужны излишние жертвы. Он лишь спрашивал…
Но этот вопрос слишком походил на проверку. На тест. Испытание его решимости. Его готовности сделать всё, что потребуется для их дела. Сможет ли он перешагнуть через себя? Сможет ли сделать то, на что явно не способен его младший брат? Илья рассказывал ему, с какой неохотой Александр убивал других людей. Из необходимости. Из страха за свою жизнь и жизнь близких ему людей. Только когда не оставалось другого выбора.
— Ты уверен, что стоило делать это? — вновь поинтересовался Илья, и, кажется, в этот раз его голос словно доносился отовсюду.
Это точно была проверка, понял Андрей. Не могла не быть! Глядя на лежащих перед его машиной мёртвых врачей, что ждали их машины, он убеждал себя. Они бы могли ему помешать. Как-нибудь, но ведь могли. Так ведь? Ведь так? Ведь правда могли?
— Могли, Андрей, — вторя его мыслям, проговорил стоящий рядом с ним Илья. — Ты сделал правильный выбор.
Услышанное наполнило его таким небывалым воодушевлением, что это сложно было передать словами. Отец оценил его! Оценил его выбор!
В этот момент он уже не слышал ни криков, доносящихся с первого этажа клиники, ни отзвуков выстрелов. Перешагнув через лежащие на холодном тротуаре тела, он направился ко входу, шагая по осколкам разбитого стекла и пустым, блестящим латунью гильзам.
А оба микроавтобуса вновь завели свои двигатели и тронулись с места. У них была ещё одна, последняя задача.
Несколькими минутами ранее…
— Саша, мы нашли Андрея, но есть проблема.
Услышав его, я нахмурился.
— Какая ещё проблема?
— Он скрывался на старом закрытом заводе на окраине. Твой пёс едва из окна машины не выпрыгнул, когда они мимо его территории проезжали. Михалыч с ребятами осторожно решил осмотреть место…
— Подожди, мы же договаривались, что не будем лезть на рожон…
— Да-да-да, — кажется, судя по голосу, Князь сейчас закатил глаза. — Я в курсе. Но Михалыч, чтоб его, решил проявить инициативу. И сейчас я ему за это благодарен. Если бы не он, то мы бы не узнали, что Андрей уже уехал.
— То есть, его там нет? — спросил я и мысленно выругался оттого, насколько глупо прозвучал этот вопрос.
— Именно.
— А что, если он вернётся? — тут же предположил я, глядя в окно и без особого интереса наблюдая за тем, как по подъездной дороге к зданию едут две машины скорой помощи. — Князь, он же не может…
— Саша! Это сейчас не важно, — перебил меня Князь, и в этот раз в его голосе прозвучала тревога. — Послушай меня. Михалыч и его ребята нашли там автомобильную краску и трафареты.
— Чего? — я чувствовал, что это сбило меня с толку. — Они машины перекрасили что ли?
— Не просто перекрасили. Похоже, что они замаскировали их под скорые. Там есть эмблемы одного из центральных госпиталей, понимаешь, к чему я веду?
Бывают в жизни моменты, когда пазл складывается в общую картину из разрозненных кусочков. Когда тебе удаётся увидеть всю картину целиком, больше не отвлекаясь на мелкие детали, заслоняющие общий вид. Увидеть лес за деревьями.
Сегодня здесь были Лазаревы и их дети. Был Распутин. Елена. Не мог же он? Это ведь безумие. Тут столько охраны, что любая попытка проникнуть в клинику окажется форменным самоубийством. Даже если Андрей попытается, то отсюда уже не выберется… Да какое, к чёрту, выберется⁈ Это место сейчас чуть ли не крепость! Сунуться сюда — означало выбрать путь в один конец.
А что, если он и не собирается бежать?
Эта мысль вошла мне в мозг раскалённым гвоздём. Настолько простой и в тоже самое время пугающей она была.
Одна из скорых снова появилась на моих глазах, скрытая до этого момента широким навесом, прикрывающим центральный вход в клинику. Она вырулила с подъездной дороги и направилась куда-то в сторону, объезжая здание сбоку.
Выкрашенная в яркий белый цвет. С эмблемами центрального госпиталя на боках. И с яркими алыми брызгами на белой краске…
— Князь! Он здесь! — проговорил я, резко отворачиваясь от окна. — Он в клинике. Предупреди всех кого можешь!
— Понял. Саша, мы скоро будем. Не рискуй пож…
Я уже оборвал звонок и сунул телефон в карман. Буквально за пару секунд оказался рядом со столиком, за которым сидела Настя в ожидании меня и схватив её за руку, выдернул девушку со стула.
— Эй! Саша, ты чего…
— Быстро звони отцу! — приказал я ей. — Скажи, что Андрей… скажи ему, что мой брат здесь. Он поймёт…
— Что, я не понимаю…
— Делай, я сказал! — рявкнул я, направляясь в сторону выхода из кафетерия. — Нужно предупредить его и Распутина…
Кто-то резко схватил меня за запястье, выворачивая правую руку мне за спину. В следующую секунду меня грубо уложили лицом на пустой стол, прижав к нему так, что даже мысли о том, чтобы вырваться не осталось. Тут вздохнуть бы, какое уж выбраться…
— Что вы делаете⁈
— Госпожа Анастасия, отойдите назад, — пробасил удерживающий меня мужик. Скорее всего, один из охранников Лазаревых.