— Да, Насть, — тем не менее ответил я. Может быть, если и не услышит, так хоть поймёт. — Это я. Давай, нужно убираться отсюда.
Я закинул её руку себе на плечо и взял за талию. Чуть не поскользнулся на мокром полу, но каким-то чудом удержался. Именно, что чудом. Потому что перед глазами всё плыло. Кажется, меня тошнило, но я не был в этом уверен. Может, просто пыли наглотался. Или ещё что…
Мозг хватался за любую мысль. За каждую глупость. Лишь бы работать, пока тело действовало практически на автомате. На своих руках я потащил Настю к выходу из кафетерия, ощущая, как холодная вода пропитывает одежду. Заливает глаза так, что приходилось трясти головой, чтобы смахнуть её, а каждое подобное движение тут же грозило перевернуть мир с ног на голову и…
— Твою же мать…
Теперь я точно был уверен, что взрыв произошёл где-то в другом месте. Вся дальняя часть коридора, что вела к личным кабинетам врачей, оказалась разрушена. Там сейчас виднелся здоровенный завал из обрушившихся конструкций и разрушенных потолочных перекрытий. Часть коридора вообще, кажется, провалилась вниз, а в воздухе витал мерзкий запах пыли, дыма и чего-то химического.
Здесь же, как и в остальных местах, было полно людей. Раненых и тех, кто лежал пугающе неподвижно. Слишком неподвижно. Те, кто находились на ногах, старались помочь раненым. Ошарашенные и шокированные случившемся сотрудники клиники бросались из стороны в сторону и продолжали делать свою работу даже в такой пугающей ситуации.
Но хуже всего было не это, а общий эмоциональный фон, накатывающий на меня со всех сторон.
Шок. Паника. Страх. Боль. Тревога. Эти эмоции буквально омывали меня со всех сторон, проникая в голову и въедаясь в мои собственные чувства. Всё это походило на то, что я ощущал на концертах Евы или, прости Господи, в том клубе Браницкого. Только в этот раз эти чувства оказались в стократ хуже. Проще всего моё состояние можно было описать, как если бы кто-то вылил в ванную с чистой водой ведро чёрной краски. Она расплывалась во все стороны, стирая чернотой кристальную чистоту. Я стал ловить себя на том, что мозги всё больше и больше хотели отдаться на волю чужих эмоций. Влиться в них, став ещё одним безумным кричащим винтиком этой хаотичной и паникующей машины.
Нужно уйти отсюда! Немедленно! И увести Настю. К чёрту лифты! Развернувшись, повёл девушку за собой по коридору. Кажется, там дальше были лестницы и…
— Саша… Саша, что случилось… Где мой папа… — практически в ухо мне прохрипела девушка. — Мама и Рома… Остальные… Что… Что с ними?
Отвечать я не стал. А что я ей скажу? Что не знаю? Что с ними всё хорошо? Что им уже не помочь? Да чтобы я не сказал, сделаю только хуже. Вместо этого смахнул рукавом пиджака воду с глаз и направился к лестнице.
Мне и самому было не легко. Я понятия не имел, что с Виктором. Еленой. С Романом и Распутиным. Здравая часть и пессимистичная часть моего сознания, как назло, рисовала не самые хорошие картины. Слишком нехорошие, чтобы я мог позволить себе над ними задуматься хотя бы на секунду.
Дверь впереди по коридору вздрогнула. Как раз та самая, которая вела к лестницам. Кто-то врезал по ней с другой стороны. А затем ещё раз. Я остановился и замер в нерешительности. Уж больно мне не нравилось всё происходящее. К счастью, в этот раз вроде обошлось. От четвёртого удара дверь распахнулась, и в коридор ворвались несколько мужчин с оружием. Один из них нашёл нас глазами…
— Госпожа Анастасия!
Заметив Настю у меня на руках, они тут же бросились в нашу сторону. Я уже испугался, что сейчас повториться тоже самое, что случилось в кафетерии, но нет. Повезло. По крайней мере меня не уложили лицом в стол в первую же секунду.
— Спокойно, я…
— Александр Рахманов, — кивнул один из телохранителей, подходя ближе. — Мы знаем. Передайте девушку нам.
— Где граф Лазарев? — спросил я, передавая Анастасию одному из них. Дрожащая, в промокшей насквозь одежде, Настя позволила одному из охранников накинуть ей на плечи пиджак.
— Его сиятельство сейчас со своей супругой и сыновьями, — сообщил один из охранников. — Не переживайте о них…
— Сообщите ему, что Андрей мог взять под контроль сотрудников клиники, — перебил я его, и охранники переглянулись между собой.
— Господин может справиться с любой угрозой, — ответил один из них с уверенностью. — Мы же должны увести его дочь отсюда…
— Где мой отец⁈ — не выдержав, закричала Настя. — Где он⁈ Пожалуйста! Я хочу…
— Госпожа Анастасия, сейчас не время для этого! — безапелляционно произнёс ведущий её телохранитель. — Не беспокойтесь за своего отца. Уверяю вас, он может позаботиться о себе.
Я чувствовал, что за его словами стояла железная, граничащая чуть ли не с абсолютной уверенность. Он нисколько не сомневался в том, что Павел Лазарев сможет справиться с любой угрозой в случае необходимости.
Да только вот я таких иллюзий не испытывал от слова совсем. У меня перед глазами вновь появилась картина лежащего в луже крови Браницкого. Я слишком хорошо понимал, что именно мог сделать Андрей. И если не быть к этому готовым, то последствия могли быть катастрофическими.
— Послушайте, предупредите его о том, что их Реликвии могут не сработать, — на ходу сказал я, проходя вслед за телохранителями на лестницу. — Он может не справиться. С ним есть кто-то, кто…
Из-за того, что противопожарная дверь была открыта, вода из коридора хлынула на лестницу и теперь стекала по ступени, капая в лестничный пролёт.
— Это вас не касается, — огрызнулся один из охранников. — Мы уже вызвали подмогу. Через семь или десять минут здесь будет больше полусотни человек. Не говоря уже о городских службах. Кто бы ни решился на нападение, они не уйдут отсюда живыми.
И опять-таки, в его словах присутствовала стальная уверенность в том, что именно так и будет. Казалось, что вообще ничто не может её поколебать и…
Здание клиники тряхнуло. Да так, что по стенам побежали трещины. Следом из покинутого нами коридора понеслись отголоски стрельбы. Частый и отрывистый лай пистолетов и чего-то