Револьвер в его руке резко повернулся и выстрелил.
Когда грохот выстрела стих, вокруг нас повисла тишина. Тяжёлая. Пронзительная. Давящая настолько, что в ней почти можно было захлебнуться. Едва успевший с трудом встать на колени, Григорий опустил глаза и посмотрел на кровавое пятно, расплывающееся по его врачебному халату в районе живота.
Последовавший за этим истошный, пропитанный болью крик, походил на нож, воткнутый мне в сердце. Кричащая Елена бросилась к деду. Её порыв оказался столь сильным, что даже удерживающие её мужчины не смогли остановить хрупкую девушку.
— Нет! Нет, нет, нет! Дедушка! Нет, пожалуйста, только не это…
— Видишь, Александр, — Андрей повернулся ко мне. — Через несколько минут он умрёт. Но ты не переживай. Пусть перед этим ощутит то, что ощутил я. Пусть почувствует мою боль.
Ствол пистолета переместился и оружие нацелилось на рыдающую девушку, что всеми силами пыталась зажать рану стонущего от боли старика.
Но даже со своего места я видел, как тщетны её старания. Под упавшим на пол Распутиным уже расплывалось кровавое пятно.
— Или? — рассуждающим тоном сам себя спросил Андрей. — Может быть лучше его? Твоего «друга»?
Пистолет сместился в сторону, давая возможность Роману посмотреть в чёрный зев дула.
— Нет!
Второй выстрел прозвучал не тише первого, отдаваясь болезненным звоном в ушах.
Успевший в последний момент вскочить на ноги Павел рухнул на пол подобно кукле. Из дыры в его рубашке чуть правее центра груди хлынула кровь, смешиваясь с грязью на полу.
Крики Валерии и детей Лазаревых смешались в одну протяжную и гудящую от страданий болезненную струну. Пока их мать впала в шок и истерику, сыновья Павла орали от ярости. Роман даже попытался подняться, но его швырнули назад ударом приклада.
Глядя на это Андрей недовольно цокнул языком.
— Чёрт. Я наделся оставить его на подольше, — он с недовольством посмотрел на револьвер, а затем негромко рассмеялся и повернулся ко мне. — Но, знаешь что? Есть какая-то романтика в том, что они умирают от оружия Князя. От пистолета родного брата нашего отца…
— Да, правильно, — прошептал я глядя на него.
Глаза брата распахнулись в удивлении.
— Что? Что ты сказал?
— Знаешь, как меня это достало? — вместо ответа негромко спросил я.
— Достало? — в недоумении переспросил брат. — Что именно?
— Я постоянно это слышал это раньше, — прохрипел я, глядя ему в глаза. — Постоянно. Каждый грёбаный раз. Снова и снова. Они говорили мне это. Ты так похож на своего отца, Александр. Ты прямо как Илья, Александр. Раз за разом. Каждый, грёбаный, раз!
— Да. Да, Александр! Именно! Ты, как он! Как я…
Мои губы растянулись в усмешке.
— Да хер там.
— Ч… что?
Наверно, даже если бы я сейчас встал и дал бы ему пощёчину, он не оказался бы так… ошеломлен.
— Что ты сейчас сказал?
— Я сказал, что ты можешь катится к чёрту прямо в ад. Туда же, где сейчас в котле вариться твой паршивый папочка! — прорычал я, не сводя с него взгляда. — Потому, что если это всё, на что были способны Разумовские в своём долбанном величии, то…
— Нет, — прошептал Андрей. Даже шаг назад сделал. — Нет. Не смей. НЕ СМЕЙ ГОВОРИТЬ ЭТОГО!
— … то слава богу, что их прикончили, — сочащимся от удовольствия голосом закончил я, глядя на его шокированное лицо. — Да. Хорошо, что нашего папашу грохнули. Прибили, как бешеную псину!
— Нет. Не смей! Он… он жив! Это не правда!
— Он сдох! — выдохнул я. — А ты, рехнулся.
— НЕТ! Он живой! Он здесь! — Андрей резко повернулся. — ОН…
Сжимающая револьвер рука задрожала.
— Он же… он же только что был тут, — пробормотал он. — Я же… я же видел его. Отец же стоял тут. Прямо со мной…
— Он сдох, — стараясь говорить, как можно медленнее повторил я. — Отправился в могилу где ему самое место. А ты сошёл с ума и превратился в грёбаное чудовище…
— НЕТ!
Первый удар прилетел мне в челюсть. Второй врезался в солнечное сплетение, буквально выбив весь воздух из лёгких.
— Он живой! Слышишь ты меня⁈ Живой! — Андрей уже орал мне в лицо. — Он был со мной! Он помогал мне. Он…
Что ещё он хотел сказать, я так и не узнал. Андрей отвлекся на секунду и я сделал то, что на моём месте сделал бы Руслан. Как он там однажды сказал? В драке нужно работать головой, так вроде?
Я же практически на физическом уровне ощутил, как ломается его нос от соприкосновения с моей макушкой. А истошный, захлёбывающийся крик стал настоящей музыкой для моих ушей.
— Ублюдок! — ревел он. — Мразь!
Влетевший в грудь ботинок опрокинул меня прямо на пол вместе со стулом. Лицо ударилось о покрытую битым стеклом плитку и я почувствовал, как оно до крови вонзается в щёку. Пальцы нащупали крупный осколок и я сунул его под стягивающую запястья пластиковую стяжку.
Я чувствовал, как стекло режет и пальцы. Но в тот момент мне было уже плевать. Я давил всё сильнее, напрягая руки и…
— Отец был прав, — Андрей стоял надо мной. По его лицу из сломанного носа текла кровь, а слова он выплёвывал с ненавистью. — Я лучше тебя! Ты просто недостоин носить его фамилию…
— Да и слава богу, — в тон ему ответил я, глядя на то, как он направил пистолет мне в лицо.
Мой ботинок врезался ему в ногу одновременно с тем, как сковывающая запястье пластиковая стяжка наконец лопнула с тихим щелчком. И всё это совпало с выстрелом. Я даже не услышал это. Скорее почувствовал, как тяжёлая револьверная пуля пронеслась рядом с моей головой, ударившись в пол.
У меня было всего несколько мгновений. Какие-то жалкие секунды. Андрей повалился на пол, а я бросился вперёд, схватив оружие и отводя его руку в сторону. А, затем, от души врезал ему по лицу. Так сильно, как только мог. Кажется, я сломал ему скулу. И ударил ещё. И ещё раз, забравшись сверху на брата. Следующий удар врезался ему в бок.
В этот раз Зеркальный ублюдок мне не