И как будто он не знал раньше!
Конечно, знал - с того страшного предстояния перед Зеркалом Тьмы, которое его едва не погубило. Однако тот Джеди, который знал правду о Принце, потерялся где-то по дороге из Места-которого-нет и бродил, словно призрак, в забытых закоулках души нынешнего Джеди - лучшего художника, мастера оружейников и преданного друга.
Но даже у нынешнего Джеди не оставалось иллюзий насчёт того, чем являются для Ченана друзья - безотказными инструментами для достижения собственных поразительных целей. И теперешний Джеди соглашался с таким подходом, а прежний - кто станет слушать прежнего? Вот, на мгновение вынырнул из мрака - и пропал.
Сегодня, прогуливаясь с принцессой, он видел, как ветер трепал занавески на окнах Принца - ветер, который дул изнутри. Окна уже не открывали: закончились тёплые деньки. Сель тоже заметила эти несчастные занавески. Джеди следил, как её взгляд остановился на окне - и без выражения скользнул дальше. Где-то там, за этой безразличной маской тоже есть настоящая принцесса. Надолго ли её хватит? Рано или поздно это случится: они навсегда станут теми, кем их желает видеть Принц.
Будущий Рдяный Царь.
Преступное, кровавое чудовище.
Стоит ли знать его сестрице о будущем, что показало Джеди зеркало?
Ей будет не всё равно, нет.
Одна маленькая остановка в водовороте видений.
В кружении зелёных огней открылся как бы проход в некую комнату с двумя слепыми оконцами под потолком, откуда свет едва пробивался сквозь факельный чад.
На разожжённой жаровне грелись какие-то клещи, зубья и вилы.
Открытый огонь всегда придавал красоте Ченана необыкновенную, сверхъестественную яркость. А в тот раз он был ещё и на редкость наряден - или это казалось по контрасту с уродливой обстановкой. Медные кудри горели на золотом шитье камзола. Рубины и изумруды вспыхнули в кольцах, когда он махнул рукой и что-то сказал, улыбаясь своему новому другу, особенному другу - и тогда перед ними положили младенца.
Джеди не знал тогда, что это за младенец.
Теперь уже мог догадаться - когда палач откинул край одеяльца, блеснули вышитые леопарды. А рубашонку украшали маки - любимые цветы Сель. И пух на голове оказался рыжим - под стать многим из Одвигов.
Малыш вроде бы улыбался. Уж точно не орал, хотя и взрослому было бы впору.
Огонь тут и там выхватывал из дымного полумрака куски изувеченных тел. Иные ещё шевелились. В холодном дневном луче светилась крахмальной белизной фигура вздёрнутого на дыбе - сползающие с неё лохмотья остались от рубашки дорогого тонкого полотна.
Звероподобные, сплошь бугрящиеся мышцами заплечных дел мастера работали споро и слаженно, схватывали на лету.
Ещё раз сверкнули кольца - и младенца не стало.
Джеди совсем не жалел, что не видел подробностей - всё заслонили чьи-то широкие спины.
Только запомнил винным желе застывающую кровь на драгоценной туфле Принца и прилипший к ней клок рыжего пуха.
Да, возможно, настанет день, когда Джеди поделится с Сель этим воспоминанием.
А вот о том, который из двойников стоял тогда с Ченаном в пыточной камере, он пока никому не скажет.
Это только его секрет.
***
- Так когда мы выходим? - спросила Фран, разглядывая фреску на стене красильни.
Девочка не сразу заметила её за развешанными одеждами, а сейчас отвела рукой красный занавес, чтобы лучше видеть. Ответ она знала, но теперь ей начинало казаться, что она что-то упускает.
Художник нарисовал довольно уютное место - общественную баню или купальню под открытым небом, заполненную красивыми, почти не одетыми людьми, которые прогуливались, болтали, играли в мяч, плескались и угощались фруктами. Их окружали фонтаны, скульптуры и деревья в кадках. На ветвях пели птицы. Только когда Фран рассмотрела уже знакомый розоватый портик, она поняла, чем раньше была красильня.
Повернулась к Сету:
- Это осталось от города?
- Да. Всё, что осталось.
- А Дом Огня?
- Там уже больше всё наше. Но священное место - всегда священное место. С давних времён.
Когда еретик завязывал мешок, куда собрал всё, что счёл пригодным для путешествия, солнце уже катилось к западу и тени начали удлиняться. Фран задумалась - что за смутное чувство её беспокоит, что с ней не так?
- Значит, утром?
- Да.
- Хотела спросить - куда мы спешим? Это хорошее место, я бы здесь задержалась. Красильня, библиотека - многое можно узнать. Не угадаешь, что вдруг понадобится. Еды, правда, мало - но вдруг где-то сложено про запас, мы поищем...
Фран представляла, как несерьёзно всё это звучит, особенно "мы" - оно вырвалось совсем некстати.
Сет смотрел куда-то в сторону:
- В пустыне жаркое солнце и холодные ночи. Очень холодные, особенно зимой. Скоро задует ветер. Лучше не тянуть.
Фран отпустила руку, и давно высохшие красные одеяния заколыхались вокруг, как живые. В шорохе ткани почти потерялись её слова:
- Может, и вовсе лучше остаться?
Она подошла очень близко и заглянула в лицо большими блестящими глазами:
- Я бы осталась с тобой - здесь, в глуши, - и знать не знала никакого Рдяного Царя, - пусть ищет себе другого Змея.
Теперь Сет смотрел прямо на неё.
А она всё тянулась навстречу этому взгляду - и вот уж её ладони скользнули вверх по груди мужчины, и руки обвили шею. И он впервые обнял её по-настоящему, прижав к своей щеке светлую макушку.
"Люби меня", - мысленно добавила Фран, - "люби и никуда не пускай".
И еретик как будто её услышал - и стиснул крепче, прямо-таки впечатал в своё горячее твёрдое тело.
Казалось, алые хламиды обступают их со всех сторон подобно безмолвным живым языкам Огня. А потом в окно попадает солнце, и красная ткань вспыхивает в его лучах, словно крылья грозных пламенных ангелов.
Глава 7 Чистые сёстры
Когда Энтреа окончательно поправился, началось совершенно волшебное время.
Собственно, началось оно даже раньше, но теперь у него хватало сил сполна им насладиться.
Если Энана редко его навещала, то Эмор находился рядом почти неотлучно - а это что-то да значит, когда сам бессмертный помогает тебе расстаться