Изобретать ничего нового я не стал: пользуясь всеобщей суматохой, отодрал с потолка пару светильников с лопнувшими плафонами — весили они прилично, явно старая добрая штуковина из какого-нибудь чугуниума, а не пластиковый новодел — и прикрутил их к цепи на манер того же книппеля (или боласа, или — мэра, как хотите назовите). Получилось — капитально! Оглядевшись и выискав ближайшую цель, я раскрутил сей инструмент над башкой и заорал дурным голосом:
— Па-а-аберегись!!!
Расступиться мои собратья и сосестры… Тьху, дурь, то какая! Какие еще сосестры? Орки и орчанки, конечно, не расступились в испуге, но головы свои пригнули, осознав опасность от гудящей летающей гребаной хрени, которая взбила воздух в штреке, со скоростью пушечного ядра метнувшись из моих рук в сторону ползущего по стене драконида.
— ГРЯ-Я-Я-Я?! — удивлению ящера не было предела, он с грохотом ляпнулся со стены на пол со спутанными передними лапами и ошарашенным выражением максимально зубастой рожи.
Книппель зашел как положено, хлестнул драконида по передним конечностям, переплетая и травмируя их. Тварь попыталась вскочить на задние лапы, но замешкалась и тут же огребла град ударов кайлами по голове, и кто-то дернул ее за хвост, а Квадратный и Беспалый прошли в ноги — и дернули… Эх, стоило признать — охотиться и воевать вместе с другими уруками было сущим праздником! Никто не боится, все делают максимум из возможного, ловят идею всяких-разных действий-злодействий с полуслова! Это вам не с тупорезами-снага возиться и не с упрямыми гномами, и не с ушлыми гоблинами! Уруки — это ого-го!
Янычары тоже были ого-го. Но — их уже вымотала Хтонь, и они не переставали бояться все это время, хоть и были настоящими бойцами и безжалостными убийцами. Они боялись — бунта уруков, атаки кобольдов, которые нежданно-негаданно возникали прямо под ногами или из стен, боялись своих начальников, боялись репрессий от султана, боялись Инцидента… Они не могли воспринимать драконида как обычную зубастую и когтистую лошадку, которая умеет лазать по стенам. Для них это были настоящие воплощения кошмара! Да, для воина появление кошмара — это повод достать ятаган или перезарядить пулемет, или — зажечь факел магического огня в руке… И схлестнуться со своим страхом грудь в грудь. Так они и делали, эти османы. Они ведь были воинами, а не мальчиками для битья.
Лязг стали, грохот пулеметных очередей, вой ветра, плеск воды, сполохи электрических разрядов и языки пламени заполнили собой подземелье! Магия и Хтонь, две сестры, как всегда, шли рука об руку. И дракониды, и кобольды — эти порождения Хтони — едва почуяв такой мощный магический выплеск, мигом меняли траекторию движения и мчали туда, где пахло волшбой!
И мы этим воспользовались. Дичь и охотники, заключенные и надсмотрщики — всё смешалось! Но, в отличие от янычар, которые просто старались выжить и в порядке отступить сначала под прикрытие турелей у ворот, и далее — на поверхность, мы имели планы гораздо более далекие! И для их реализации для начала нужно было освободить всех крупаньских невольников.
⠀⠀
⠀⠀
*⠀ ⠀*⠀ ⠀*
⠀⠀⠀
Конечно, не все уруки скучковались в заветном забое, где произошла наша встреча на Эльбе. Там было что-то около трехсот татуированных рож из наших, и они незамедлительно перешли на ту сторону: освобождать из плена сородичей. Такой боевой отряд, вооруженный кайлами, цепями, редкими трофейными пулеметами и ятаганами, моими татау и дикой орочьей яростью, стал настоящей катастрофой для тамошних янычар, которые думали, что загнобили своих невольников до последней крайности, и сражаться готовились только и исключительно с хтоническими тварями… Руководил рейдом в соседний рудник Шрам, и он был полон решимости содрать все чертовы ошейники и разодрать все хлебальники османам.
На этой стороне осталась тоже солидная группа товарищей во главе со мной грешным и Беспалым. Нашей задачей стала эвакуация уруков из темных мрачных коридоров и залов, залитых кровью и полных насилия, матерщины, лязга железа, пороховой гари и смертельных заклинаний. Хтонические твари рвались на поверхность, янычары сражались с тварями, уруки охотились на тварей, убивали янычаров и дохли сами.
И мы, разделившись на мелкие команды, прочесывали этот ад, сражались, выручали наших и сопровождали их к тому самому забою. Я как-то сразу спелся с Райлой и остальными юношами и девушками со взорами горящими, мы с самого попадания в неволю выступали единым фронтом. Ну, и татуировал я их самыми первыми и наиболее основательно. Негаторы, усилители, реанимация, регенерация, ловцы снов, олимпийские кольца — это были ходячие танки! Танковая рота — это десять машин, вот и нас было столько же. Вполне достаточно, чтобы навести шороху!
Вчерашние гребаные папуасы, а нынче — молодые мужчины и женщины — они сражались, как львы! Мы не лезли к драконидам, если они нас не атаковали, но целенаправленно нападали на янычар: оружие и одежда, вот что нам было нужно! Тактика была простой, как три рубля: особенно не стесняясь, мы перли вперед по туннелям и переходам, разбивали уцелевшие лампы, орали похабные речевки и матерились по-турецки. Почему-то матюги всегда запоминаются в первую очередь, из любого языка.
Янычары сначала пытались нас окликнуть, разговаривать с нами на языке команд — но быстро соображали, что ситуация изменилась в корне и хаос Инцидента по какой-то причине позволил рабам освободиться! А их задачей было сохранение поставок сурьмы любой ценой, так что ревностные слуги султана мигом хватались за ятаганы в надежде вернуть уруков в опостылевшие оковы. Мы отступали во тьму и ждали их там. А дальше…
— АГА!!! — говорил я, выходя из темного угла, и хватал янычара за шею или — за руки, до характерного хруста.
— Боктан! — ошеломленно булькал тип в дурацкой шляпе и пытался применить что-то из своих пустоцветных суперспособностей. — Дерьмище!
Попытки решить вопрос магией были самого разного свойства: пропалить мне шкуру своими горячими, как паяльники, ручонками или заморозить дыханием свежим, как после килограмма мятной жвачки, или пустить молнию из жопы, или засмердеть все вокруг ядовитыми газами, или обрушить несколько каменюк нам на головы, или… Да похрен. Ничего у них не получалось. Атомарные негаторы светились золотом, и мы плевать хотели на турецкую мелкотравчатую волшбу.
— Каково это — чувствовать себя лохом, которому подрезали крылышки? — вопрошал я и от души лупил лбом по усатой турецкой роже. — Не очень-то приятно?
В это самое время мои боевые папуасы разбирали остальных янычар,