Ну а в третьих…В третьих, я все-таки отчаянно надеялся, что у нас с Мальком все будет хорошо, но тогда как ночевать вместе на глазах у отца, Виктории и сестер? Это уже что-то из сексуальных девиаций.
Нужна была только своя территория.
И к ее выбору я подошел как мог тщательно – для себя одного никогда бы так не заморачивался. Меня устроил бы любой более-менее новый ЖК с хорошей транспортной развязкой рядом. Но мысль, что это может стать и домом для Малька, все меняла.
Сначала я сильно сузил зону поиска, остановившись на районе, где у Малины курсы. Во-первых, я знал, что эта часть центра Мальку нравится, а во-вторых мне было важно, чтобы ее занятия были в пешей доступности, потому что сама она пока не водит, а у меня из-за тренировок далеко не всегда есть возможность ее возить. Конечно, есть такси, но… Да я просто решил, что ей тут понравится.
Потом методично отмел все хрущи, брежневки и старые дома без капремонта. Почему-то новостройки, хоть вроде как и элитные, но зажатые между советскими домами или промышленными зданиями тоже рассматривать не стал. Не ассоциировались у меня с Мальком эти пафосные дома-свечки с закрытыми узкими дворами.
Хотелось чего-то с высокими потолками, низкими широкими подоконниками, толстыми стенами, приветливым шумом узкой улицы и зеленью деревьев за окном. Чтобы босиком по паркету ходила и просила помочь повесить занавески. И с гитарой своей садилась на подушки на окне, и гулкое эхо от переливчатого смеха.
Я конечно совсем уплыл, я знаю…
Далеко не факт, что все так и произойдет, но такую квартиру я все-таки нашел.
Небольшую двушку в старом доходном доме сразу после капремонта. Там даже сохранился камин с изразцах. Малек будет в восторге… Если, конечно, когда – нибудь сюда попадет.
К сожалению, у меня нет в этом уверенности. Я не понимаю, что сейчас между нами.
Она достала меня из бана, как и обещала, мы переписываемся каждый вечер, вернее я пишу ей в районе одиннадцати, а она коротко отвечает.
Но вот именно, что коротко.
И вежливо. И нейтрально.
Любые мои попытки раскрутить разговор на что-то более жаркое не то, что пресекаются, но остаются без ответа.
И мне кажется, что ей и не надо ничего уже. И надо ли было вообще?
Я просто сдыхаю от этих мыслей. Так хочу увидеть ее поскорей. И в тоже время мне страшно, что то, чего боюсь, окажется правдой. Сейчас хоть можно помечтать…
И ведь отвечает же…Присылает фото и рассказывает, как прошел день, спрашивает как дела у меня. Но как у друга. А я ей не друг и никогда им не буду. Я слишком ее хочу. Мне даже на расстоянии притворяться этим чертовым "другом" практически невозможно, потому что все мое существо требует гораздо большего.
Мой персональный двухнедельный круг ада, на котором тебя еще не кидают на раскаленную сковородку, но уже обмазывают маслом и посыпают специями. И ты, весь в поту, ждешь, пощадят все-таки или нет.
Неопределенность та еще сволочь, да…
Когда захожу в квартиру, звонит Гордей.
– Ты скоро там? – орет в трубку, пытаясь перекричать долбящие басы за заднем плане.
– Через полчаса, переоденусь и такси вывозу, – зажав телефон плечом, разуваюсь в прихожей, в которой пока нет ничего кроме плюшевого пуфа и огромного резного зеркала в полный рост, висящего тут наверно еще со времен возведения стен.
Квартира вообще практически без мебели. Не считая кухни от хозяев и кровати – единственной вещи, что я сам заказал. Остальное пусть Малинка выбирает, если конечно будет тут обустраиваться.
– Ок, давай, все уже тут, – говорит Шолох и прерывает вызов.
У нас сегодня последний официальный загул перед началом сезона. В четверг уже первая игра, так что эта пятница – крайний шанс до беспамятства напиться, не отхватив при этом знатных люлей от Бори, и этот шанс никто не намерен упустить. В том числе я.
56. Эмиль
Растекшись по дивану, я запрокидываю назад голову и выпускаю вверх струю кальянного дыма. Получается сделать пару неплохих колец, и мой расфокусированный взгляд лениво следит за тем, как они тают в мигающей черноте клуба, улетая к промышленным гофрированным трубам, оплетающим потолок.
Оглушающие децибелы проламывают грудную клетку, от алкоголя мир тошнотворно кружит, толпа танцующих отсюда, с балкона, воспринимается каким-то стананинским шабашем. Мне все кажется липким и грязным здесь – взгляды, разговоры, касания. А хочется, отчаянно хочется чистоты.
Это Малек меня отравила. Отравила и выкинула дальше как-то с этим жить.
– Передай, – Макс, один из моих приятелей, который уже выпустился в прошлом году, но это естественно никому не мешает тусить вместе, тянет руку к мундштуку.
Отдаю и снова откидываюсь на диване, прикрывая глаза.
– Караев, ты задолбал страдать, от вида твоей кислой мины даже градус пропадает, – толкает меня Колобов коленом, затягиваясь.
– Отвянь, – лениво огрызаюсь.
– Позвони ей сам, – предлагает, тоже сползая ниже по дивану и выпуская облако фруктового пара.
Выгибаю бровь, поворачивая к нему голову, без слов красноречиво сообщая "а еще что сделать?! ".
Макс фыркает и машет на меня рукой, мол, что с тебя дебила взять.
– Мог бы и послушать совета более опытного товарища, – расплывается в хмельной улыбке.
– Это ты за пару месяцев отношений, когда тебя девушка при всех на хер не посылает, стал более опытным товарищем? – ехидничаю, припоминая ему его бывшую, с которой они, в отличие от нынешней, были как кошка с собакой.
– Ауч, больно, братан! – несильно засаживает мне кулак в бок, – Но бедолага у нас сегодня ты, так что ладно, прощаю… Просто блин позвони, раз так хочется, что ты морозишься?
– Я…– стучу пальцами по своему колену, прежде чем продолжить говорить. Нет, не хочу ни с кем об этом. Пусть я в говно уже, и пусть это вообще ни для кого не секрет, но… Отбираю у Колобова мундштук и затягиваюсь горьковатым гранатовым дымом, – Макс, не грузи, а?
– Ок, твое дело, – отстает Колоб, – Но я ставлю на то, что она твоего звонка ждет, – бросает мне, поднимаясь с дивана и оставляя одного.
Провожаю его раздраженным и одновременно тоскливым взглядом.
Все вокруг такие умные!
Ждет, ага… Я больше двух недель звонил ей первый, всегда примерно в одно