– О, Эмиль…– шепотом тянет.
– Но естественно я верил, что мы помиримся, – уточняю.
– Естественно, – кивает Малина, снова заулыбавшись. Ласково так. Подается ближе и целует мой подбородок.
– Так что просто давай жить вместе, – немного смутившись от ее обволакивающей нежности, продолжаю, – Они смирятся, у них не будет другого выбора. В конце концов, ну что они нам сделают, Малин? – рассеянно глажу ее волосы, наблюдая за мелькающими эмоциями на девичьем лице.
Как задумывается, сомневается, взвешивает, радуется.
Вот, что радуется, мне особо приятно. Подсаживаю ее еще повыше, чтобы дотянуться и поцеловать за ушком. Прикусываю мочку, надо бы еще сережки купить…
А руки сами собой уже сползают на попку… М-м-м… И что там было про минет… Спрошу и точно покраснеет как настоящая малина и залопочет, что не умеет… Но нет уж, не отвертится, буду учить…
От подобного направления мыслей член дергается, наливаясь кровью, и тычется в ее запрокинутую на мои бедра ногу. Малинка мгновенно начинает розоветь и даже не скрывает поплывший блеск в глазах.
– А на что жить, Эмиль? – бормочет, не сильно сопротивляюсь, что снова нагло ее тискаю, – Отец разозлится, лишит денег. Пойдешь работать? Может тогда хоть подождем, когда закончишь? Этот год…
– Долго год, – отметаю сразу и, не удержавшись, строю скорбную мину, – Да, беда, конечно. Вот не смыла бы сережки, пару месяцев бы точно протянули, – стебу ее, – А так… Машину продам наверно, мячи свои с автографами…
У Мали мгновенно такой виноватый вид, что надолго меня не хватает, и я закатываюсь уже в открытую.
– Эй, расслабься! Мне двадцать один, у меня есть доступ к фонду. Отец не может мне его закрыть, даже если это взбредет ему в голову. И да, я специально уточнял. Так что на Мальдивы летать каждый месяц не хватит конечно, но с голоду мы точно не умрем.
Шумно выдыхает и мне достается легкий удар в солнечное сплетение.
– Специально он уточнял, – смеясь, передразнивает Малька меня, обнимая за шею, – Если вдуматься, это вообще не романтично, Эмиль. Уточнял он…
– Какая такая романтика? Я тут жить вместе предлагаю, а не под березой в парке сидеть, – ворчу.
– От твоих продуманных предложений очень сложно отказаться, – покусывает губы, пряча улыбку.
– Так что не смей отказываться, – переворачиваюсь и подминаю ее под себя.
Не сопротивляется. Оплетает своим голым телом как лиана, сама целует, проскальзывая языком в мой рот.
Я так понимаю, что это "да"…!
– Давай только не резко, не вот сразу, ладно? – отрывисто шепчет, когда протискиваю руку между нашими слипшимися телами и веду пальцами к развилке между женских ног, – Ну может там… Подготовим как-нибудь всех? Давай? Я приеду через неделю, с мамой сначала поговорю…А то опять еще…давление…
– Ладно, давай, – недовольно соглашаюсь.
Может Маля и права. В любом случае, я уже не состоянии связно думать. Вернусь к этому вопросу потом.
59. Эмиль
Когда я подъезжаю к аэропорту, на телефон приходит сообщение от Малины.
"Ты же приедешь?"
"Ты неадекватная садистка, но да, уже тут", – быстро набираю ответ, пока стою на въезде на парковку.
Вместо слов мне прилетает сумасшедший смайлик и сердечко.
Ответить мне на них совершенно нечего. Я правда не понимаю, зачем Малина просит встретить ее из Сочи вместе с отцом и Викторией, учитывая тот факт, что рассказывать о нас им Маля не разрешает.
И что я должен делать с такими исходными? Как себя вести?
Просто кивнуть своей девушке и сказать "привет"? По-товарищески пожать Мальку протянутую руку? Может еще “сестренкой” назвать?! Ну а че…!
Это какой-то бред.
Я злюсь, вообще не представляя себя в этой ситуации. Но Малина настояла, свивая из меня веревки фразами типа "Эмиль, я так соскучилась, ну пожалуйста" и еще парочкой интимных туманных обещаний, которые у нее так шикарно получаются.
Ну как тут отказать…
Бросив на парковке тачку, спешу в зал для встречающих. Малинкин самолет уже приземлился – по времени я подъехал впритык.
Я сделал это специально, чтобы сократить свое общение с Викторией до возможного минимума.
Да, я смирился с новой женой отца – пусть они будут счастливы. Я не желаю зла ни ей, ни уж тем более ее уже заметному беременному животу, но…
Но что я могу с собой поделать, если как человек она мне неприятна.
И, если честно, то, что она мать Малины, только усугубляет ситуацию. Потому что я не могу простить ей не только слезы своей мамы, но и то, что она бросила Малька, еще совсем кроху, на бабушку. В моей голове это не укладывается и не уложится. Мне обидно за Малину.
Маля ее конечно никогда не осуждает, но порой бросает такие фразы, сама не замечая, что становится понятно, что это навсегда ранило ее. И я не могу. Мне в такие моменты эту Вику придушить охота. И я не собираюсь ничего понимать и входить в чье-то там положение. Для меня Виктория нерукопожатная. Все.
Но ничего, с моим отцом такой номер не пройдет – будет зарабатывать звание лучшей мамаши года для моего нерожденного брата как миленькая. Мне кажется, она еще не совсем понимает все прелести жизни с таким требовательным, во многом жестким человеком как папа. Будем считать, что это карма. За что боролась…
– Эмиль! – отец окликает меня издалека, подняв руку.
Сунув ладони в карманы джинсов, иду в его сторону. Чувствую себя по-дурацки и слегка нервно.
Чтобы официально показаться в аэропорту, мне пришлось как-то объяснять папе свое желание вместе с ними встретить Малину. Я нес что-то про то, что это первый шаг к покаянию, который я намереваюсь сделать, чтобы окончательно уладить ситуацию со спором и фото.
Не скажу же я ему, что это вообще-то было Малинино желание, за которое она обещала продолжить наши "минетные курсы".
Вернее, я бы даже и сказал, но Малек пока не разрешает… Конспираторша…
Жму протянутую руку отца и коротко киваю Виктории. Затем скольжу взглядом по уже заметно округлившемуся животу, после чего сразу отворачиваюсь от нее. Все равно успеваю заметить странную снисходительную улыбку на Викиных раздутых ботоксом губах. А еще непонятный взгляд будто много чего знающей женщины.
Это к чему вообще?
Ладно, мне плевать, что у этой дамы в голове. Возможно ничего, ведь, говорят, беременность ухудшает когнитивные способности, а они у нее и без того были не блестящие.
Зал начинает заполняться выходящими пассажирами. Фоном