А ещё сейчас хочется, чтобы жених взял меня за руку под столом, крепко сжал и посмотрел так, что я бы сразу почувствовала себя единственной и неповторимой. Почему-то вспоминается наш недавний секс, и это удивительным образом отрезвляет. Я в очередной раз напоминаю себе, что в браке есть множество важных составляющих, а все романтические глупости исчезнут через несколько месяцев. Практичность, надежность, покой, понятность, упорядоченность и предсказуемость, то есть стабильность - вот что есть в наших отношениях с Виталием.
Мама забирает у сына пустую тарелку и вилкой указывает на разные блюда на столе.
- Сынулечка, что тебе положить?
Боковым зрением вижу, как меняется выражение лица Виталика со спокойного и привычно отстраненного, на смесь раздражения и бесконечной любви к родительнице.
- Мне все равно, мам. У тебя всегда вкусно.
- Это не я, - напоминает моя будущая родственница, стрельнув в меня красноречивым взглядом, - Это Марианночка расстаралась.
Я ещё раз обращаю внимание на её идеальный маникюр, и моя улыбка становится чуть шире. Эти ногти явно заточены не для того, чтобы чистить картошку, которая уже лежит в тарелке моего жениха. Мама посыпает отварные овощи свежей зеленью, рядом кладет сочный стейк, а в рюмку Виталика наливает коньяк.
- Виталий, - журчащим тоном с неприкрытой сексуальностью к нему обращается Марианна, - как ваша предвыборная кампания?
- Работаем, - в привычной манере отвечает мой жених.
- Сынулечка, - мама присаживается рядом с ним и кладет ладонь на плечо, - у Марианны есть хороший организаторский опыт, я тебе говорила.
- Говорила, мам, - подтверждает он, взяв в руку рюмку.
- Ты мог бы взять ее в штат, она бы помогала тебе, раз от невесты толку нет.
- Кем я её возьму? - хмурится Виталий.
- Личным секретарем, конечно, - мама всплескивает руками, будто он спросил что-то совершенно глупое, и толкает графин с вишневым соком. Он не выдерживает такой неаккуратности и падает, разливая свое содержимое на идеальную скатерть, а бордовые, липкие брызги оседают прямиком в декольте Марианны.
Она охает, подскакивает с места и салфеткой натирает грудь, от чего красная блузка сползает, неприлично оголяя выдающуюся часть тела в прозрачном кружеве. Мой спокойный жених смотрит на эту картинку с абсолютным равнодушием, а я улыбаюсь, от чего мама звереет, стараясь сохранить эмоции только в прищуренных глазах.
Есть всё же справедливость на свете. Нехорошо злорадствовать, но мне приятно.
- У меня есть секретарь с соответствующим образованием и опытом работы в сфере политики, - отвечает матери Виталий, выпив коньяк и закусив его долькой лимона.
Мне интересно, моего будущего мужа хоть что-то может вывести из равновесия? Нет, я, конечно, слышала, как он ругается по телефону, но вот чтобы бах-тарарах, и взрыв эмоций, ярких, интересных, как…
Э, нет. Это чудовище плохой пример.
- Марианночка, детка, извини меня, - щебечет мама.
- Всё хорошо, я отойду с вашего позволения.
Марианна скрывается в ванной, а Виталик переключает тему разговора и нахваливает еду, вновь называя ее маминой. Мой будущий муж точно не дурак, и тоже явно понял, кто приложил руку к этому столу. Тем более, с его привередливым отношением к питанию.
- Ты просто представь, - не отстает будущая родственница, - как красиво бы будете смотреться вместе на фотографиях. Марианна очень яркая девочка, она украсит любой деловой ужин.
- Я ещё здесь, - с улыбкой напоминаю о себе.
- К сожалению, - недовольно отвечает мама, и вновь заглядывает в рот и в глаза сына, надеясь убедить его в своей правоте, а Виталик пьет коньяк, ест и практически молча слушает.
К столу возвращается шикарная Марианна. На груди поблескивают капли воды, губы призывно приоткрыты в попытке обратить на себя внимание. И у нее это даже получается, правда не так, как ей бы хотелось. Мое воспитание не позволяет мне рассмеяться над человеком, но улыбку сдержать не получается. Я вижу, как у моего жениха дергается уголок губ, но он тоже сдерживается, чтобы соблюдать приличия, а кандидатура в невесты от предвыборного штаба мамы моргает и накладные ресницы на правом глазу не выдерживают и падают прямиком в ее же тарелку.
- Черт, - женщина ругается, краснеет, а я всё же улыбаюсь шире, от чего мама Виталика зеленеет и награждает меня зрительным обещанием скорой расправы.
Чтобы не раскалять в комнате воздух ещё сильнее, шепчу Виталику, что мне нужно позвонить, и сбегаю на кухню. Встав у окна, снова смотрю на красивый парк. На него уже опустилась ночь, а на мои плечи давит усталость. Зевнув, набираю номер воспитательницы Тоси. Малышку зовут к телефону, дав нам буквально пять минут на разговор. Я узнаю, как у нее дела, а она восторженно и торопливо, задыхаясь на длинных предложениях, рассказывает, как здорово и весело провела день с папой и как ей хочется, чтобы он побыстрее пришёл к ней. У меня внутри все сворачивается от тупой обиды.
Ну ты и сволочь, Метелин! Конечно, ребёнку понравится дурачиться у фонтанов, но это ведь безответственно и небезопасно. Она не понимает, и ты тоже, потому что сам как ребёнок!
Я до зубного скрежете зла на него. А глаза почему-то щиплет. Как глупо…
- А ты приедешь ко мне вместе с папой? - спрашивает Тося.
- Я постараюсь, - обещаю ей.
- Хорошо. Я его уговорю, и мы научим тебя кататься на роликах. Это весело.
- Можно сломать себе что-нибудь, - автоматически отвечаю ей.
- И чего? - фыркает маленькая хулиганка. - Зато весело!
- Бесспорно, - вздыхаю я, ощущая в ее словах Метелина.
Увижу…
Сжимаю руку в кулак, глубоко вдыхаю и прощаюсь со своей девочкой. Я успела соскучиться по ней. Это чертово приоритетное право! Он просто взял и забрал у меня ребёнка. Но я ее верну и воспитаю так, как нужно, чтобы у нее в жизни все было хорошо. Без переломов.…
- Полина, нам пора домой, - звучат заветные слова жениха, вошедшего ко мне на кухню.
Я даже не скрываю радости, покидая эту квартиру. В машине муж снова занимается работой, а я все думаю про Тосю, Метелина и несправедливость жизни.
- Виталий Павлович, там что-то происходит, перекрыто, - сообщает водитель, останавливая авто на дистанции от нашего дома.
- Так разберись, - распоряжается мой жених, не отрывая взгляда от экрана ноутбука.
Дом оцеплен, стоят автобусы с оперативниками, по улице ходят крупные мужчины с каким-то приборами и овчарками на коротких шлейках.
Пока водитель пытается выяснить, что происходит, я вглядываюсь в оперативников, перекрывших подъезды и пешие подходы к дому. Меня прошибает холодный пот, когда среди них я легко узнаю безответственное чудище.
- Ах ты.…
- Что? - не понимает Виталий, а я уже открываю дверь, собираясь выйти на улицу. - Куда ты собралась? - напрягается жених.
- Кажется, я догадываюсь, что тут происходит, - бормочу себе под нос.
- Полина, вернись в машину, - требует Виталик. - Это может быть опасно.
- Я скоро вернусь, не волнуйся, - захлопываю дверь автомобиля и, поправив полы пиджака, решительно шагаю прямиком к Метелину.
В форме, в бронежилете, в высоких ботинках. Такой весь из себя важный, и улыбается, сволочь! А при виде меня, его улыбка становится шире.
- Царапкина, сюда нельзя, - перекрикивает он гул голосов.
Но меня уже не остановить. Сама от себя такого не ожидала, но что-то внутри опять горит, и я должна все ему высказать.
- Признавайся, - встав напротив него, складываю руки на груди и задираю подбородок, чтобы видеть бесстыжие глаза, - это твоих рук дело? Ты специально нас домой не пускаешь?
Глава 22. Кирилл
Слышу заявление этой припадочной и ржу, не сдерживаясь. Это надо такое придумать. Я и не пускаю. Больно надо кого-то держать. Ещё и «нас». Да мне вообще фиолетово и на эту истеричку, и на ее «политика». Возомнили о себе невесть что.
- Делать мне больше нечего, - хмыкаю и поправляю броник. - Я вообще-то на службе.