Во всем ее виде была такая искренняя растерянность, что моя злость дала трещину. Это была не та самоуверенная «шалашовка», что стояла в прихожей моей квартиры. Это была напуганная девочка.
Я молча отступила, пропуская ее внутрь. Она робко переступила порог и остановилась в прихожей, не решаясь пройти дальше.
– Правду? – наконец разобрала я. – Какую еще правду? Ту, что ты ждешь от него ребенка, а я – бесплодная? Эту правду я уже усвоила.
– Нет! – она резко подняла на меня глаза, и в них стояли слезы. – Фима, я не беременна.
Воздух вылетел из моих легких. Я прислонилась к косяку двери, чувствуя, как подкашиваются ноги.
– Что?
– Я не беременна. Это… это была его идея. Вернее, идея его отца.
Я молчала, не в силах произнести ни слова. Дарина, не дожидаясь приглашения, прошла в гостиную и опустилась на край дивана, как будто ноги ее больше не держали.
– Алексей Саныч… он давно давил на Романа. Требовал наследника. Говорил, что иначе лишит его всего. А когда у вас… не получалось… Роман стал отчаиваться. Он боялся отца. Боялся потерять все, к чему привык. И тогда отец предложил ему этот… план.
Она говорила, глотая слезы, и я слушала, ощущая, как реальность рушится и складывается заново, в новую, уродливую картину.
– Найти другую женщину. Сделать вид, что она беременна. Создать тебе эмоциональный прессинг, чтобы ты сама ушла, не претендуя на развод с дележом… А потом, после развода, «случайно потерять» ребенка. Я… я должна была играть эту роль. За это мне обещали деньги. Очень большие деньги.
Я закрыла глаза. В ушах стоял гул.
Вспомнились слова Романа: «Отец лишит нас финансирования. Из-за тебя мы можем потерять всё». Это был не страх за нашу семью. Это был страх потерять деньги отца. Вспомнилась его гордость, когда он говорил о беременности Дарины.
Весь этот театр абсурда.
– Почему?.. – прошептала я. – Почему ты сейчас здесь? Почему рассказываешь мне это?
– Потому что я не могу больше! – всхлипнула она. – Я видела, как он с тобой разговаривал сегодня утром. Как он кричал на тебя на улице. Я увидела в нем что-то… ужасное. Я поняла, что я для него – всего лишь пешка. Что он точно так же выбросит и меня, когда я ему стану не нужна. А его отец… он холодный и расчетливый монстр. Я испугалась. Я не хочу участвовать в этом. Мне противно.
Она рыдала теперь уже открыто, а я смотрела на нее и не чувствовало ничего.
Ни ненависти, ни злорадства.
Пустоту.
– И что ты хочешь от меня сейчас? Сочувствия? Ты предала меня, разрушила мою жизнь ради денег, а теперь пришла за утешением?
– Нет! – она вытерла слезы тыльной стороной ладони. – Я пришла сказать тебе: беги. И сама побегу. Роман не оставит тебя в покое. Он уже в ярости, что ты ушла к другому. Для его самолюбия это удар. И его отец… он не позволит, чтобы ты, знающая о их махинациях, просто так ушла. Они опасны, Фима. И я… я просто предупредила тебя. Прости меня. Мне так стыдно.
Она встала и, не глядя на меня, пошла к выходу. У порога она обернулась.
– Он думал, ты сломаешься. Он был уверен, что ты останешься, будешь унижаться, просить, а потом тихо уйдешь, побежденная. Но ты… ты оказалась сильнее. И это свело его с ума.
Дверь закрылась за ней.
Я осталась одна посреди чужой гостиной, с сознанием, что моя жизнь была не просто браком, который рухнул из-за измены. Это была многоходовая игра, спланированная операция по моему устранению. И главным архитектором был не муж, а его отец.
Тихо позвякивая, зазвонил домофон. На этот раз это действительно была доставка. Я машинально открыла дверь в подъезд, взяла пакеты с едой, расплатилась.
Действуя на автомате, я стала раскладывать продукты по полкам почти пустого холодильника. Руки дрожали.
«Они опасны, Фима!» - слова Дарины вновь всплыли в памяти.
Последней из пакета я вытащила небольшую упаковку кофе. Тот самый сорт, что я всегда покупала Роману. Он любил пить его по утрам.
Я сжала упаковку в руке, а затем, собрав все силы, швырнула ее в мусорное ведро. Звук был громким и окончательным.
Я разблокировала телефон и подумав несколько раз набрала своему мужу. А потом резко повесила трубку.
Но кажется, было поздно, Роман мне перезвонил.
Глава 17.
Глубокий, неровный вдох. Палец завис над кнопкой вызова. Сердце колотилось так, будто пыталось вырваться из клетки груди, которую только что освободили. Слова Дарины звенели в ушах, складываясь в чудовищную, безупречно спланированную операцию под кодовым названием «Наследник», где я была мишенью, а мой муж – одним из главных исполнителей.
Я смотрела на номер в телефоне. «Обожаемый мой Ромка». Теперь это название казалось самым горьким и циничным посмешищем. Я стерла его, вписав простое и безличное – «бывший».
И нажала «Вызов».
Он ответил практически сразу, словно ждал. В его голосе не было ни ярости, ни угроз, только усталая, почти шепотная, ледяная горечь.
– Ну что, Фима? Нашла себе новое пристанище? Быстро ты, я оценил. Теперь звонишь, чтобы похвастаться?
Я не стала отвечать на укол. Мое молчание затянулось, и он его не выдержал.
– Ну? Я слушаю.
– Я знаю, Ром, – мой голос прозвучал странно спокойно, будто это говорил кто-то другой. – Я знаю всё. Про «план». Про ненастоящего наследника. Про то, как твой отец дергает за ниточки, а ты послушно пляшешь.
На той стороне повисла мертвая тишина.
Такую тишину я слышала лишь однажды – в тот страшный день, когда нам сообщили новость о крушении самолета. Тишину абсолютного, всепоглощающего шока. Кажется, я даже слышала, как застывает кровь в его жилах.
– Я не понимаю, о чем ты, – наконец выдавил он, но в его голосе не было ни капли убедительности. Только паника.
– Перестань, Роман. Дарина только что была у меня. Она всё рассказала. Ей стало страшно. Страшно от тебя и от твоего отца. Она не хочет быть пешкой в вашей больной