Темные глаза мечутся по моему лицу: от глаз к губам, от губ к щеке, затем к подбородку. В венах громыхает адреналин напополам с возбуждением. Александр тоже хочет меня, просто боится признаться. Я же чувствую!
— Я знаю, что нравлюсь тебе, — я делаю крошечный шажок вперед, которого оказывается достаточно, чтобы положить руки ему на плечи. От этого касания тело заходится в эйфории. Как же по-мужски он пахнет, и каким твердым и горячим ощущается. — Слышишь? Знаю. И я знаю, что ты пишешь мне под ником RD в соцсетях…
Я непроизвольно встаю на цыпочки, чтобы почувствовать его дыхание: глубокое, учащенное, пахнущее ночным океаном и немного — вином.
— Ты ошиблась, — сипло возражает Александр, глядя мне в глаза. — Я ничего тебе не писал.
От растерянности мои пятки вновь сливаются с полом. Что значит не писал? RD не его ник? Я была уверена, что это сокращение от Rudnev Development… И то, что аноним владеет английским, тоже сходилось: Александр прекрасно его знает — в этом я имела возможность убедиться.
— Но…
Александр мягко снимает с себя мои ладони и отступает назад.
— Каролина. Я допускаю, что в какой-то момент ты мной увлеклась, но это пройдет, едва ты вернешься в город. Я считаю тебя очень красивой женщиной. Такой, какой хочется обернуться вслед. Но между нами никогда ничего не будет. Слишком большая разница и слишком много «но».
Спина и руки моментально холодеют. Удушающий спазм окольцовывает горло, не давая ни выдохнуть, ни вздохнуть. Мысли ворочаются медленно, но эффективно, складывая воедино болезненную картину реальности. Он убежден, что возраст — слишком существенное препятствие для чувств и потому никогда не позволит нашим отношениям случиться. И по этой же причине никогда бы не стал делать мне поэтичные комплименты с анонимного аккаунта.
Я ошарашенно смотрю на фигурку игрока в поло, вышитую на его футболке. Мир под ногами дрожит и рассыпается. Александр считает меня красивой, но на этом и все. Я в него влюбилась, как всегда мечтали родители, но он не разделяет моих чувств.
— Я тебя поняла… — Я обхватываю полы халата в безуспешной попытке сцепить их между собой. — Я, наверное, сейчас выгляжу такой дурой… Я ведь была уверена, что нравлюсь тебе так же, как ты нравишься мне. Поэтому даже не сомневалась, когда шла сюда в этом… А ты даже не писал мне… — Я поднимаю глаза, чувствуя, как они зудят от подступивших слез.
Кадык на шее Александра дергается.
— Ты не выглядишь дурой, Каролина. Совсем нет. Возможно, если бы… — Нахмурившись, он встряхивает головой, словно передумал заканчивать фразу. — Ты обязательно встретишь достойного парня, и тогда поймешь, что все произошло к лучшему.
В кипящий хаос мыслей и чувств внезапно прорывается кадр незнакомого мне мужского лица. Оно стремительно ко мне приближается, шевеля ртом, отчего я испытываю острый приступ дурноты. А что если не встречу?
— Поцелуй меня, — отчаянным шепотом выходит из меня. — Пожалуйста. Дай мне унести с собой хотя бы это.
На секунду мне кажется, что Александр откажет мне и в этом — настолько суровым и непреклонным он выглядит. Однако его взгляд теплеет — возможно, мольба и отчаяние в моих глазах сделали свое дело.
Застыв в ожидании, я перестаю дышать. Нервы натянуты до предела. Я уже знаю, что как только выйду из этого номера, вся моя жизнь бесповоротно изменится — и совсем не в лучшую сторону. Но пока этого не произошло, жадно цепляюсь за каждое мгновение.
Александр подходит вплотную, заново окуная меня в свой запах: океана, соли, пряного парфюма и сильного мужского тела. Наклоняется. Я закрываю глаза, чтобы хоть чуточку приглушить умоляющий шепоток: пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста.
Его горячее дыхание касается моей щеки, перетекает на подбородок. Кожу, сплошь покрытую мурашками, пробивает озноб.
Теплые, чуть солоноватые губы касаются моих очень осторожно, словно малейший напор может окончательно все испортить.
— Поцелуй по-настоящему, — беззвучно шелестит собственный неузнаваемый голос.
Рот инстинктивно приоткрывается, впуская в себя напор языка. Секунда — и мир взрывается! Из горла вырывается сдавленный хрип, в животе вновь расцветает угасшее пламя. Руки сами обвиваются вокруг его шеи, и в ответ ладонь Александра впивается в мои волосы, сжимает так крепко, что я снова приглушенно стону — рефлекс, не поддающийся контролю.
Во рту — вкус и запах его кожи, который я украдкой ловила всякий раз, когда мы встречались, и мне хочется передать ему свой.
Я жадно сосу его губы, сплетаюсь языком, вымещая всю боль, отчаяние, любовь и страсть, которые бушуют внутри меня и которые больше никогда не получат выхода.
Встаю на цыпочки, отчего халат снова валится на пол. Ноющая грудь упирается в грудь Александра, бедра вжимаются в пах — такой же твердый, как бугристые мышцы под моими пальцами. В ответ жесткая ладонь обжигает мою голую поясницу, скользит по позвоночнику к крестцу, превращая поцелуй в нечто гораздо большее.
Голова кружится: слишком много внутри меня и снаружи всего, что нужно объять и вместить. Голое тело жмется к его, ладони сжимают плечи в отчаянной попытке удержать этот момент.
— Все… все, малыш… Надо остановиться…
Губы, грудь и ноги вновь опаляет холод — Александр отстраняется.
Темная прядь волос упала ему на лоб, грудь тяжело вздымается, расширенные зрачки мечутся по полу.
Парой рывков втянув в себя кислород — ровно столько, чтобы хватило выскочить в коридор, я подхватываю с пола халат, затягиваю пояс и, не оборачиваясь, иду к двери.
Нажать на ручку, потянуть на себя, закрыть.
Дыши, дыши. Плакать можно, но лучше чуть-чуть попозже. В лифте… А лучше дотерпеть до номера.
21
Полтора года спустя
Каролина
Пышная молочная пена в чашке капучино успевает бесследно исчезнуть, пока я продолжаю доводить до совершенства эскиз пиджака. Хочу, чтобы воротник выглядел точь-в-точь, как на мундирах кавалергардов, но смотрелся изящнее.
На стекле планшета бликует отражение потолочного светильника, стилус безостановочно скользит по экрану, то штрихуя, то подчищая.
Полгода назад я увлеклась фешн-скетчами, чтобы зарисовывать приходящие в голову образы, чуть позже стала пробовать изображать что-то своё: например, модель юбки, которая мне однажды приснилась, а ещё платье, фасон которого идеально бы мне подошёл, и которое я, как назло, не могла найти ни в одном бутике. Как итог, теперь я пробую себя в дизайне одежды. Насколько успешно — покажет время.
Отпив остывший кофе, я критически оглядываю получившееся изображение: эполеты можно немного доработать, а в остальном пиджак мне