Иисусе, если улыбка этого человека обезоруживала, то глубокий смех просто напрочь лишал дыхания. Ставил на колени. Делал меня влажной.
– Ты больше не куришь.
– Подожди-подожди. Пару секунд назад предложение состояло из трех слов, и там не говорилось про курение.
– Я сказал, что если увижу на тебе руки другого мужчины, то отрежу их и скормлю своим псам, – произнес Кай, внимательно вглядываясь в черты моего лица. – Я не шучу, Ксивер. Ты моя.
Приблизившись к его губам, я выдохнула:
– Тогда если я увижу на твоем пальце чье-то кольцо, то оторву его и скормлю своим псам.
– И когда они у тебя появились?
– Тогда же, когда у тебя.
Кай усмехнулся.
– Ты маленькая сучка.
– О, но тебе это так нравится. Особенно когда…
Я не успела договорить, потому что телефон Кая завибрировал.
Гневно развернувшись, я различила на экране имя Зейдена. Из меня вырвался мучительный стон, но я всё же перекинула ногу через консоль и перелезла на свое кресло.
– Да едем мы, едем, – прорычала в трубку и сразу сбросила. – Мудак.
Кай тронулся с места, и следующие полчаса мы провели в разговорах, подшучиваниях и музыке забытых исполнителей. Несмотря на то, что искусство запретили, некоторые позволяли себе сохранить музыкальные пластинки или диски – и под некоторыми я имела в виду аристократов, богачей и детей правителей, для которых правил не существовало.
После нашего разговора настроение Кая заметно улучшилось. С его плеч словно спал тяжкий груз. Мое сердце сжималось каждый раз, когда он подносил наши переплетенные ладони к центральному экрану машины и нажимал на какие-то кнопки, а затем целовал мои костяшки.
Он улыбался, когда я показывала ему фотографии на телефоне, которые делала в академии. Один раз случайно смахнула на кадр, где Кай играет в ликгет на одной из наших общих тренировок. Без футболки. Он посмотрел на меня таким жарким взглядом, что кончики моих ушей покраснели.
Ну да, сфотографировала его торс пару раз. Незаконно иметь такое тело!
Когда я спросила, какой его любимый мультфильм, Кай нахмурился.
– Я никогда их не смотрел.
– Вообще никогда? – ужаснулась я.
– Вообще. У Фьорнов не было телевизора, а Джонатан запрещал мне его смотреть. Только Лира рассказывала про какие-то мультфильмы, но я даже не представляю, что это такое.
Меня пронзил укол боли.
– Мой любимый называется «Балто». На самом деле он не особо известный, но господи, ты бы знал, сколько я над ним рыдала.
Даже от одной мысли на глаза накатили слезы. Мы смотрели его с Крэйтоном и родителями каждый Новый Год. Это стало чем-то наподобие традиции.
– Про что он? – спросил Кай, не отводя взгляда от дороги.
– Про волка. Точнее, наполовину волка, наполовину лайку. Это реальная история про эпидемию дифтерии, которая охватила детей Аляски, – пылко ответила я. – Чтобы спасти их, нужно было собрать собачью упряжку и проехать шестьсот миль за вакциной. Но ты только представь, какая там погода! Упряжка долго не подавала знаков и, как выяснилось чуть позже, заплутала во время снежной бури. Балто не допустили к испытанию, потому что он был волком. Но именно волк спас детей Аляски, когда отправился по следу упряжки и привез вакцину. Балто поставили памятник и… прозвали героем.
Кай внимал каждому моему слову, хмурился, удивленно вскидывал брови и улыбался на словах про спасение детей. Под конец рассказа он спросил:
– Почему ты говоришь таким расстроенным голосом?
– Потому что всё это – ложь.
На его лице отразилось искреннее замешательство.
– Как это?
– Ну, на самом деле не всё. Часть истории правдива, но была еще одна собака – Того. Основной путь преодолела именно его упряжка. Они сократили расстояние на день, потому что дважды прошли залив по ломающемуся льду, а в мультфильме спасителем сделали Балто, хотя он забрал вакцину на последних милях до Нома – города, где разразилась дифтерия. Героем сделали его, а про Того все забыли.
– Черт, это так несправедливо, – выдохнул с сочувствием Кай.
Я кивнула. Затем на моих губах появилась улыбка.
– Зато у Балто был друг – русский гусь Борис.
– Борис? – засмеялся он. – Жаль, не Дмитрий. Джулиан бы очень хорошо подошел на роль русского гуся.
– А еще у Балто была подружка, хаски по имени Дженна. – Я мечтательно вздохнула. – Она такая красивая. За Дженной ухлестывал придурок Стил, но ей нравятся хорошие мальчики… О, еще у Балто были два друга-медведя!
Мы обсуждали мультфильм еще некоторое время, поэтому я не заметила, как Кай припарковался на пустующей заправке. Он надел бейсболку, посильнее опустил козырек и накинул на голову капюшон толстовки.
– Ты голодна?
– Нет.
Кай не отрываясь смотрел мне в глаза. Я неловко сжала колени, потому что такие разговоры всегда меня смущали.
– Правда, Кай. Я перекусила перед поездкой.
Ложь.
Он ничего не ответил и выбрался из машины, а через десять минут вернулся с горячим кофе и двумя огромными пакетами, заваленными самой разной едой: сэндвичами, фруктами, йогуртами, булочками, чипсами.
– Ешь.
Кай поставил кофе в подстаканники, а пакеты – мне в ноги.
Я уставилась на еду так, будто мне подсунули тарантулов.
– Эм-м-м… Ты не должен был. Вот, возьми. – Ругаясь на себя за детский лепет, я достала из сумки на заднем сиденье несколько купюр. – Не знаю, сколько ты потратил. Этого хватит?
Этого точно не хватит. У меня не было денег, только несчастные десять долларов, которые впихнул мне перед поездкой Крэйтон. Раньше исландской валютой были кроны, но после Падения они исчезли так же, как и патронимы со всеми отличиями ледяной страны. Сейчас никакой Исландии не было – нам просто позволяли называть так пятьдесят пятый кластер. До поры до времени.
Кай сжал челюсти, и его глаза наполнились непонятным мне чувством. Он резко открыл бардачок с моей стороны, коснувшись меня локтем, затем протянул пластмассовую карту.
Я застыла на месте.
– Слушай меня внимательно, дорогая, – низко произнес Кай, придвинувшись ближе. – Это моя вторая банковская карта. Ты будешь расплачиваться ей тогда, когда захочешь. Хочешь туфли? Купи. Хочешь жирный бургер? Купи. Хочешь всю эту чертову заправку? Купи. Моя девушка не будет довольствоваться меньшим. Договорились?
А теперь я смотрела на карту так, будто мне протянули тарантула.
– Но я не твоя девушка.
– Нет, ты, блядь, моя девушка, – прорычал Кай, сомкнув мои пальцы вокруг этой ужасной штуковины. – И моя девушка сейчас съест весь этот пакет, иначе мне придется накормить ее. Будь уверена, тебе это не понравится.
Всё внутри меня запротестовало. Я не могла принять его деньги: