– Потому что я виновата. Я помогала Виктору в самом начале, когда его идеи казались благородными – вылечить генетические заболевания, продлить жизнь, улучшить качество жизни людей. Но потом он… изменился. Стал одержим идеей направленной эволюции, созданием "сверхлюдей". Я ушла, когда поняла, к чему всё идет, но было поздно. Эксперименты уже начались.
– И вы знали обо мне? О нас?
– Не конкретно о вас, – покачала головой Лейла. – Я знала, что Виктор продолжал эксперименты, что у него были успехи. Но детали… нет, я узнала о вас только недавно, когда начала получать странные сообщения от Виктора.
– Сообщения? – удивился Алексей. – Но он мертв.
– Физически – да, – кивнула Лейла. – Но Виктор всегда думал на несколько шагов вперед. Он настроил автоматическую систему, которая начала отправлять мне информацию после его смерти. Видимо, он предвидел, что произойдет, и хотел, чтобы кто-то еще знал правду.
Она внезапно оглянулась, ее лицо выражало тревогу.
– Нам нельзя долго оставаться на одном месте. За мной следят люди Дианы. Она хочет устранить всех, кто знает о истинной природе Проекта Наследие.
– Что именно в этих документах? – спросил Алексей, пряча конверт во внутренний карман.
– Информация о первых экспериментах. О неудачах. О том, как Виктор пришел к созданию вас – пятерых выживших из двенадцати изначальных эмбрионов с модификациями. И… – Лейла понизила голос, – о Фазе 2 проекта.
– Что такое Фаза 2?
– Прочтите документы, – Лейла начала подниматься. – И будьте осторожны. Игра, которую устроил Виктор, – это не то, чем кажется. Она имеет гораздо более глубокую цель, чем просто определить сильнейшего из вас.
Она сделала паузу, словно сомневаясь, стоит ли говорить дальше.
– Виктор не был злым человеком, Алексей. Он был… сломленным. Страх смерти, отчаяние от осознания конечности человеческого существования – вот что двигало им. Он хотел создать будущее, в котором человечество преодолеет свои ограничения. Но цена…
Лейла не закончила фразу. Ее взгляд вдруг стал встревоженным, она смотрела куда-то за плечо Алексея.
– Нас заметили, – прошептала она. – Уходите. Немедленно. И не пытайтесь связаться со мной – это слишком опасно.
Алексей оглянулся и заметил двух мужчин в темных костюмах, целенаправленно двигающихся в их сторону.
– Идите в противоположном направлении, – быстро сказала Лейла. – Я отвлеку их.
– Но…
– Идите! – в ее голосе прозвучала такая настойчивость, что Алексей подчинился. Он встал и быстрым шагом направился прочь от скамейки, не оглядываясь. Только через несколько десятков метров он позволил себе бросить короткий взгляд назад.
Лейла разговаривала с мужчинами, активно жестикулируя и указывая в сторону, противоположную той, куда ушел Алексей. Они слушали ее с явным недоверием, но пока не преследовали его.
Алексей ускорил шаг, выбрав один из заранее подготовленных маршрутов отхода. Через пятнадцать минут, убедившись, что за ним нет хвоста, он остановился в безопасном месте – круглосуточной библиотеке с компьютерным залом.
Заняв дальний угловой стол, он наконец открыл конверт. Внутри было несколько листов с пожелтевшими от времени краями, фотография и флеш-накопитель, старый, но всё еще работающий.
Фотография показывала группу молодых ученых в лабораторных халатах. Среди них Алексей узнал молодого Кронова – высокий, с пронзительным взглядом, полный энтузиазма. Рядом с ним стояла молодая Лейла Нураев и еще несколько человек, чьи лица казались смутно знакомыми из его недавних исследований.
На обороте фотографии была надпись: "Проект Прометей, 1995. Начало пути."
Алексей начал читать документы. Большинство из них представляли собой лабораторные журналы с записями экспериментов, формулами, наблюдениями. Почерк был мелкий, убористый, иногда переходящий в почти нечитаемые каракули в местах, где автор – предположительно Кронов – был особенно взволнован или торопился.
Одна запись привлекла его внимание:
"3 июня 2004. Эксперимент P-001 провалился. Субъект развивался нормально до 20-й недели, затем начались отклонения. Критический сбой в развитии нервной системы. Я был слишком амбициозен, пытаясь модифицировать слишком много генов одновременно. Нужно быть осторожнее с последующими экспериментами. Жаль. Это мог быть первый успешный образец серии 'Тело'."
Следующая запись, датированная несколькими месяцами позже:
"17 декабря 2004. Использую новый подход с экспериментом S-001. Вместо множественных модификаций сосредоточился на ключевых генах, отвечающих за нейропластичность и развитие префронтальной коры. Результаты обнадеживают. Эмбрион развивается нормально, все показатели в пределах допустимых значений. Если всё пойдет по плану, через несколько месяцев у нас будет первый живой образец серии 'Разум'."
Алексей сглотнул. S-001. Это был он. Он читал о своём создании, написанное рукой человека, который спроектировал его ДНК.
Он продолжил чтение, узнавая все больше шокирующих деталей. Кронов описывал свои эксперименты с клиническим хладнокровием, рассматривая успехи и неудачи с точки зрения научного прогресса, а не человеческой этики. Для него эмбрионы, дети – его дети – были просто "образцами", "экспериментами", "субъектами".
В более поздних записях тон постепенно менялся. Появлялись нотки гордости, почти отцовские чувства:
"2 сентября 2007. Получил отчет о развитии S-001. Удивительно. В 6 месяцев показывает когнитивные способности двухлетнего ребенка. Приемные родители обеспокоены его 'ненормальностью', но я убедил их, что это просто необычная одаренность. Они согласились продолжать наблюдения и регулярные тесты под видом медицинского мониторинга. Я горжусь им. Мой первый успех."
Алексей почувствовал смесь отвращения и странного волнения. Его детство, его развитие – всё было частью эксперимента. Его "медицинские осмотры", которые он проходил каждые шесть месяцев до подросткового возраста, на самом деле были мониторингом его развития как генетического эксперимента.
Он перешел к последним страницам, датированным всего два года назад:
"15 марта 2033. Моя болезнь прогрессирует быстрее, чем я ожидал. Ирония судьбы – создатель улучшенных людей умирает от генетического дефекта, который не смог исправить в себе. Но моя работа не должна умереть вместе со мной. Проект Наследие должен быть завершен. Фаза 1 – создание улучшенных индивидуумов – успешно реализована. Пять выживших субъектов развились именно так, как я планировал. Теперь время для Фазы 2 – синтеза.
Мои дети должны объединиться. Не физически, но интеллектуально и духовно. Каждый из них представляет отдельный аспект улучшенного человечества, но только вместе они могут создать настоящее будущее для нашего вида. Игра, которую я запланировал, жестока, я знаю. Но необходима. Только под давлением, только перед лицом смертельной угрозы они смогут преодолеть свой индивидуализм и понять большую картину.
Диана против. Она считает, что мы должны контролировать процесс, управлять им сверху. Но я верю в эволюцию, в естественный отбор идей и решений. Мои дети должны найти свой путь сами, без моего руководства. Только тогда они станут действительно свободными.
Однако я должен оставить им подсказки, направляющие знаки. Лейла поможет. Она всегда была совестью нашего проекта. И, возможно, Шестой. Он