– Доктор Райнер, – Хироши протянул руку для рукопожатия, как только Алекс снял шлем скафандра в приёмном шлюзе. – Рад наконец познакомиться лично. Ваша репутация вас опережает.
– Спасибо за приём, командир, – ответил Алекс, пожимая крепкую ладонь Хироши. – Надеюсь оправдать ожидания.
– В этом я не сомневаюсь, – кивнул Хироши. – Ваши разработки в области адаптивной робототехники для экстремальных условий сыграли ключевую роль в проектировании "Нерея". Без вас мы бы не продвинулись так далеко.
Алекс почувствовал неловкость от прямого комплимента – социальное взаимодействие никогда не было его сильной стороной. Он предпочёл сменить тему:
– Как идёт подготовка к погружению? По последним отчётам была проблема с системой балластировки?
Хироши слегка приподнял бровь.
– Вы всегда так быстро переходите к делу? – Он улыбнулся. – Но да, вы правы. Была небольшая проблема с распределением жидкого балласта при тестировании в условиях микрогравитации. Но ваши коллеги уже нашли решение. Пойдёмте, я покажу вам базу и представлю команде. Уверен, вы горите желанием увидеть "Нерей" собственными глазами.
Они прошли через длинный коридор с изогнутым потолком, стены которого были покрыты специальным композитным материалом, предотвращающим конденсацию влаги. Алекс отметил мягкое голубоватое освещение – оно имитировало спектр земного дня, помогая сохранять нормальные циркадные ритмы. Несмотря на техническую функциональность, в дизайне базы чувствовался продуманный человеческий подход.
– Здесь двенадцать постоянных членов экипажа, – объяснял Хироши, ведя Алекса через центральный зал базы. – С вашим прибытием будет тринадцать. Надеюсь, вы не суеверны?
– Только в отношении квантовой механики, – пошутил Алекс.
Хироши одобрительно хмыкнул.
– База спроектирована для автономного функционирования в течение трёх лет без существенных поставок с Земли. Системы жизнеобеспечения замкнутого цикла, двойное резервирование критических компонентов. Энергию получаем от двух компактных термоядерных реакторов. Если они откажут, у нас есть радиоизотопные генераторы, способные поддерживать базовые функции ещё год.
Они прошли мимо гидропонного сада – удивительно яркого пятна зелени среди металла и композитных материалов базы. Через стеклянные панели Алекс увидел ряды растений под специализированным освещением: салат, шпинат, помидоры и даже небольшие фруктовые деревья в контейнерах.
– Тридцать процентов нашего рациона выращивается здесь, – с гордостью сообщил Хироши. – Вкус не сравнится с земным, но психологический эффект от свежей зелени в таком месте неоценим.
Алекс кивнул, продолжая осматриваться. Каждый квадратный метр пространства использовался эффективно, но без ощущения тесноты. Инженеры явно учли уроки ранних космических станций и лунных баз, где клаустрофобия была постоянной проблемой для экипажей.
– А вот и сердце нашей миссии, – Хироши остановился перед массивной герметичной дверью с символикой проекта "Нерей". – Исследовательский центр и док субмарины.
Он приложил ладонь к сканеру, и массивная дверь плавно отошла в сторону. Алекс шагнул внутрь и замер от увиденного.
Огромный куполообразный зал был вырезан прямо в толще льда. Стены, укреплённые композитными материалами, слегка мерцали от вмонтированных в них температурных регуляторов. Но главное внимание притягивала центральная часть помещения – круглый бассейн диаметром около пятнадцати метров, заполненный тёмной водой. А над ним, подвешенная на мощных кранах, висела она – субмарина "Нерей".
Двенадцатиметровый аппарат обтекаемой формы с титановым корпусом и композитными элементами выглядел одновременно футуристично и функционально. Его поверхность была матово-серой с голубоватыми вставками – панелями сенсоров и систем навигации. В передней части располагались мощные светодиодные прожекторы и лазерные сканеры, а вдоль корпуса тянулись ряды манипуляторов различного назначения.
– Боже мой, – выдохнул Алекс. – Она прекрасна.
– Так и знал, что вы оцените, – улыбнулся Хироши. – Последние шесть месяцев команда работала над финальными модификациями по вашим спецификациям. Нейроадаптивный интерфейс управления установлен и калиброван, новые сенсорные системы интегрированы, биоаналитический модуль расширен. Она готова к первому настоящему погружению.
Алекс не мог оторвать взгляда от субмарины. В её дизайне он узнавал решения, над которыми работал последние годы – от особой конфигурации движителей до распределённой сети внешних сенсоров. Но увидеть всё это воплощённым в реальном аппарате, готовом исследовать инопланетный океан – это превосходило любые ожидания.
– А вот и остальная часть команды погружения, – сказал Хироши, указывая на группу людей, приближающихся к ним от дальнего конца лаборатории.
Впереди шла высокая женщина с уверенной походкой. Её тёмные волосы были собраны в практичный узел, а выразительные черты лица подчёркивались решительным взглядом карих глаз. Рядом с ней шагал азиатский мужчина среднего роста с аккуратно подстриженной бородкой и внимательным выражением лица.
– Доктор Елена Соколова, наш ведущий ксенобиолог, – представил женщину Хироши. – И доктор Ричард Ким, физик, специалист по квантовым вычислениям и сенсорным системам. Ваши партнёры по погружению.
Елена уверенно протянула руку:
– Алекс Райнер. Наконец-то. Я читала вашу работу о биомиметических системах адаптации для глубоководной робототехники. Блестяще. Особенно идея о распределённой нейросети, имитирующей нервную систему осьминога.
– Спасибо, – Алекс пожал её руку, отметив крепкость хватки. – Ваши исследования экстремофилов Марианской впадины также впечатляют. Особенно открытие метаболических путей у бактерий, живущих на границе гидротермальных выходов.
Соколова улыбнулась, явно довольная тем, что он знаком с её работой.
Ричард Ким кивнул более сдержанно.
– Добро пожаловать в команду, доктор Райнер. Мы внедрили большинство ваших модификаций в сенсорные системы "Нерея". Есть некоторые вопросы по интеграции квантовых датчиков с нейроадаптивным интерфейсом, но это может подождать до завтра.
– Зовите меня Алекс, пожалуйста, – попросил Райнер. – Если мы собираемся вместе нырнуть в инопланетный океан в металлической банке, думаю, можно обойтись без формальностей.
Елена рассмеялась:
– Разумно. Я Елена, он – Ричард, хотя иногда отзывается на "Рик". Мы с нетерпением ждали твоего прибытия. До первого погружения осталось всего три недели, и нам предстоит много работы.
– Я готов начать прямо сейчас, – сказал Алекс, снова глядя на субмарину. – Можно мне осмотреть её системы?
– Конечно, – кивнул Ким. – Мы как раз проводили финальную диагностику балластной системы.
Хироши сделал шаг назад.
– Оставлю вас, коллеги. Докторам Соколовой и Киму предстоит ввести вас в курс дела. Жду ваш первый отчёт завтра к 10:00. – Он кивнул и направился к выходу.
Следующие несколько часов пролетели для Алекса как минуты. Вместе с Еленой и Ричардом они детально обследовали системы "Нерея" – от двигательной установки до научного оборудования. Субмарина была технологическим чудом, вобравшим в себя лучшие достижения земной инженерии, адаптированные для экстремальных условий Энцелада.
– Корпус выдерживает давление до 120 атмосфер, – объяснял Ким, когда они обходили аппарат по периметру. – Это с двойным запасом, учитывая, что максимальное давление на дне океана Энцелада оценивается примерно в 80-90 атмосфер из-за низкой гравитации.
– А что с температурным режимом? – спросил Алекс. – Перепад от