Эхо Древних - Эдуард Сероусов

ЧАСТЬ I: ОТКРЫТИЕ

Глава 1: Под льдами

Холодный ветер пронизывал марсианскую полярную шапку, заставляя лёгкие экзоскелеты дрожать под напором стихии. Доктор Алекс Нагата поправил термоизолирующую маску, отражающую его смешанные японско-бразильские черты в тусклом свете закатного солнца. Марсианское небо окрасилось в глубокий красноватый оттенок – намного более темный, чем то розово-оранжевое зрелище, которое земляне называли марсианским закатом в документальных фильмах.

Ветер швырнул мелкую пыль в лицевой щиток его шлема. Алекс машинально стёр её перчаткой, хотя это был бессмысленный жест – щитки очищались автоматически. Тридцать восемь лет на Марсе, и некоторые земные привычки всё ещё жили в нём.

– Доктор, показания усиливаются, – голос аспиранта Мигеля Санчеса прозвучал в наушнике. – Эта аномалия… она становится всё более структурированной, чем глубже мы сканируем.

Алекс сделал несколько шагов в сторону края исследовательского периметра, где тяжёлое оборудование погружало глубинные сканеры в многовековой лёд Северного полюса Марса. Установка представляла собой ряд термических буров с интегрированными многоспектральными датчиками – их главное детище, поглотившее почти весь годовой бюджет кафедры.

– Покажи мне новые данные, – сказал Алекс, открывая голографический интерфейс своего наручного компьютера.

Трёхмерная проекция данных сканирования появилась над его запястьем, отбрасывая голубоватое сияние на красный лёд. Сперва изображение казалось просто хаотичным набором точек, но постепенно трансформировалось в объёмную модель того, что находилось глубоко под их ногами.

Этого просто не могло быть.

– Мигель, – произнёс Алекс неожиданно севшим голосом, – перекалибруй датчики и перезапусти сканирование. Возможно, это артефакт отражения от подповерхностных базальтовых отложений.

– Уже сделал, доктор, дважды, – в голосе Мигеля Алекс отчётливо слышал возбуждение, которое молодой учёный пытался скрыть за профессионализмом. – Результат тот же. Это… это не геологическое образование.

Алекс увеличил центральную часть голограммы. В трёхмерной модели чётко просматривалась геометрическая структура – идеальная симметрия, прямые углы, равномерно расположенные элементы конструкции. Что-то, что никак не могло сформироваться естественным путём.

– Пятнадцать миллионов лет под льдом, – прошептал Алекс. – Не меньше. По всем климатологическим моделям эта область не размораживалась как минимум с миоцена.

Система связи кафедры ожила. Искусственный интеллект автоматически определил высокоприоритетный вызов и вывел изображение на внутреннюю поверхность шлема Алекса.

– Алекс, я вижу ваши данные в реальном времени, – голос доктора Лейлы Оконкво, руководителя кафедры ксеноархеологии, звучал напряжённо. – Совет университета требует объяснений. Они хотят знать, почему мы тратим столько энергии на проект, который, по их мнению, выходит за рамки утверждённого исследования.

Алекс глубоко вздохнул. Воздух внутри его шлема был сухим и пах пластиком и статическим электричеством.

– Передай им, что у нас, возможно, самое важное открытие в истории Марса, – ответил он. – И, вероятно, человечества.

Изображение Лейлы на внутреннем дисплее показало, как она нахмурилась. Её тёмное лицо с чёткими африканскими чертами выражало смесь интереса и скептицизма.

– Мне нужно нечто более конкретное, Алекс. Что-то, что я могу предъявить этим сухарям из администрации.

Алекс перебросил ей увеличенное изображение сканирования с собственными пометками.

– Скажи им, что это искусственная структура, Лейла. Геометрическая. Механическая. И учитывая глубину и состав льда над ней – чертовски древняя. Мы нашли нечто, созданное разумом, но не человеком.

Пауза.

– Будь осторожен с такими заявлениями, Алекс, – ответила Лейла после долгой паузы, но в её голосе теперь слышалось возбуждение. – Ты можешь спровоцировать новую волну "марсианского бума" – как в 2190-х, когда те французские исследователи ошибочно приняли биоморфные структуры за окаменелости.

– Я помню, – Алекс невольно улыбнулся. – Но тогда у них были лишь неоднозначные микроскопические структуры. У нас – массивный объект с чёткой искусственной геометрией.

Изображение Лейлы на мгновение застыло – типичная задержка марсианских коммуникационных систем.

– Хорошо, – наконец ответила она. – Я выбью тебе разрешение на полномасштабные раскопки. Но, Алекс… если это окажется геологической аномалией, наша кафедра может прекратить существование.

– Это не аномалия, – твёрдо сказал Алекс.

Собрание совета Марсианского университета было редким случаем, когда Алекс надевал полуофициальную одежду – тёмно-красный костюм с оранжевыми вставками на плечах, цвета факультета планетарных исследований. Ткань была старой и потёртой на локтях, но это было единственное формальное одеяние, которое он имел. Как большинство марсиан, Алекс предпочитал функциональность стилю.

Амфитеатр главного конференц-зала был заполнен представителями научных кафедр и административных подразделений. Большой куполообразный зал украшали голографические проекции знаковых марсианских пейзажей – каньон Маринер, гора Олимп, плато Фарсида. Символы марсианской идентичности, тщательно отобранные архитекторами колонии первого поколения.

– Доктор Нагата, – проректор Вэй, глава планетарных исследований, смотрел на него из-под тяжёлых век, – вы осознаёте, что запрашиваете ресурсы, которые могли бы поддержать шесть других экспедиций?

– Да, сэр, – ответил Алекс, стараясь сохранять спокойствие. – И я могу гарантировать, что результаты будут стоить этих затрат.

– Гарантировать? – проректор выгнул бровь. – Весьма самонадеянно для учёного.

В зале послышались приглушённые смешки. Академические собрания университета Марса славились своей безжалостностью.

– Разрешите продемонстрировать? – Алекс активировал центральную голографическую систему зала.

Над центром круглого стола появилось трёхмерное изображение их находки – увеличенное, очищенное от шумов, с наложенными маркерами искусственных элементов.

– Вот результаты нашего предварительного сканирования, – сказал Алекс, увеличивая отдельные участки изображения. – Обратите внимание на эти структуры. Идеальные геометрические формы. Равномерное распределение элементов. Это верхняя часть гораздо большего комплекса, который, по нашим оценкам, простирается на глубину около ста метров под поверхностью льда.

– Это может быть ранняя человеческая постройка, – заметила доктор Шенг, геолог. – Возможно, экспедиция первой волны колонизации, о которой мы потеряли записи.

– Нет, – твёрдо возразил Алекс. – Первая экспедиция прибыла на Марс в 2048 году. Они никогда не достигали полярной шапки. Более того, – он сделал паузу, – возраст льда над структурой, исходя из изотопного анализа, составляет минимум пятнадцать миллионов лет.

Зал погрузился в тишину. Даже скептически настроенные члены совета теперь смотрели на голограмму с нескрываемым интересом.

– Что именно вы предлагаете? – спросил проректор Вэй, в его голосе больше не было насмешки.

– Полномасштабные раскопки, – ответил Алекс. – Нам нужна тяжёлая техника, чтобы достичь объекта, сохранив его структуру. Термические буры высокой мощности, экзокостюмы для работы в экстремальном холоде, расширенная исследовательская команда.

– И если мы выделим эти ресурсы? – проректор наклонился вперёд. – Что конкретно вы надеетесь найти, доктор Нагата?

Алекс глубоко вздохнул.

– Доказательства того, что мы не одни, – просто сказал он. – Доказательства существования иной цивилизации, которая была здесь задолго до нас.

Алекс снова был на полярной шапке, но теперь условия изменились кардинально. Вокруг первоначальной точки сканирования выросла исследовательская база – модульные строения, энергетические установки, генераторы защитного поля от марсианских бурь. Полдюжины крупных термических буров методично прорезали путь через лёд,