Я достал таблетки от бессонницы, которые дал Олег, и запил их остатками виски. Может быть, сегодня мне удастся поспать без кошмаров.
Глава 4: Мишень
Следующее утро я встретил в офисе раньше обычного. Бессонная ночь, несмотря на таблетки, оставила после себя мутную пелену усталости, которую не мог рассеять даже двойной эспрессо. Но работа не ждала – кампания против Соколова набирала обороты, и мне нужно было контролировать каждый аспект.
К девяти часам я собрал команду на брифинг. Все были в приподнятом настроении – первые результаты превзошли ожидания. Статьи в «Известиях» и нескольких онлайн-изданиях создали нужный информационный фон, телеканалы подхватили тему, социальные сети гудели от обсуждений.
– Отлично сработано, – сказал я, просматривая отчеты. – Но нам нужно усилить давление. Соколов не сдается.
– Он опубликовал пост в Facebook, – сообщила Кристина. – Пишет, что стал объектом скоординированной атаки из-за своего расследования коррупции в фармацевтической отрасли.
– Предсказуемо, – кивнул я. – Какая реакция?
– Его поддерживают коллеги-журналисты и часть аудитории. Но мы успешно размываем эту поддержку. Боты и проплаченные комментаторы создают впечатление, что общественное мнение против него.
– Хорошо. Что у нас по традиционным медиа?
Олег поднял руку.
– Сегодня выходят статьи еще в трех изданиях. Более жесткие, с намеками на связи с иностранными фондами и личную заинтересованность в атаке на российские фармкомпании.
– Телевидение?
– Два федеральных канала согласились включить упоминание о «недобросовестных журналистах» в вечерние новости. Без прямого называния имен, но контекст будет понятен.
– Блогеры?
Полина улыбнулась.
– Четыре видео уже в сети, еще три выйдут сегодня. Общий охват – около трех миллионов просмотров.
Я кивнул, чувствуя удовлетворение от слаженной работы команды. Машина пропаганды работала как часы.
– Теперь самое важное, – я обвел взглядом присутствующих. – Соколов утверждает, что у него есть документы, компрометирующие «Меркурий Групп». Если он их опубликует, нам нужно быть готовыми немедленно реагировать. Александр, подготовь набор опровержений и альтернативных объяснений для любых возможных обвинений. Олег, держи наготове дружественные СМИ для оперативной публикации наших версий. Кристина, подготови армию ботов для массированной атаки в комментариях, если материал все же выйдет.
Все кивнули, записывая задачи.
– И еще одно, – добавил я. – Виктор Сергеевич лично следит за этой операцией. Результат важен для всех нас. Если мы справимся – будут премии. Если нет… – я не закончил фразу, но все поняли без слов.
После совещания я вернулся в кабинет и увидел на экране телефона пропущенный звонок от Рогова. Я немедленно перезвонил.
– Заходи ко мне, – коротко сказал он и повесил трубку.
Кабинет Рогова, как всегда, излучал холодную власть и деньги. Генеральный директор сидел за своим массивным столом, просматривая какие-то документы. Рядом с ним находился невысокий лысоватый мужчина в сером костюме, которого я раньше не видел.
– Кирилл, знакомься, – Рогов кивнул на незнакомца. – Это Игорь Павлович, начальник нашей службы безопасности.
Я пожал руку мужчине, отметив его цепкий, оценивающий взгляд. Такие люди обычно имеют непростое прошлое, связанное со спецслужбами или криминалом, а часто – и с тем, и с другим.
– Садись, – Рогов указал на кресло. – У нас проблема серьезнее, чем мы думали. Игорь Павлович, расскажите.
Начальник службы безопасности откашлялся.
– Мы выяснили, что у Соколова действительно есть документы. Служебные записки, внутренняя переписка, финансовые отчеты – все, что подтверждает схемы с фальсификацией лекарств и откатами при госзакупках. Он получил их от Ларионовой, начальника отдела сертификации фармацевтического подразделения.
– Елена Ларионова? – удивился я. – Она же работает в компании больше десяти лет!
– Именно, – кивнул Игорь Павлович. – Похоже, у нее был личный мотив. Её дочь заболела редким заболеванием, требующим дорогостоящего лечения. Она обратилась к руководству с просьбой о финансовой помощи, но получила отказ. После этого начала собирать документы.
Рогов стукнул кулаком по столу.
– Неблагодарная сука! Компания платила ей хорошую зарплату, премии, а она решила нас слить!
– Что с ней сейчас? – спросил я, чувствуя, как внутри все сжимается от нехорошего предчувствия.
– Она уволена, – сухо ответил Игорь Павлович. – И больше не представляет угрозы.
Что-то в его тоне заставило меня похолодеть. Я не хотел знать подробности того, как именно Ларионова перестала «представлять угрозу».
– А Соколов? – спросил я. – Что с документами?
– Вот здесь нам нужна ваша помощь, Кирилл Андреевич, – начальник службы безопасности слегка наклонился вперед. – Мы можем… нейтрализовать проблему физически, но Виктор Сергеевич считает, что ваш метод предпочтительнее. Меньше шума.
– Мой метод? – непонимающе переспросил я.
– Дискредитация, – пояснил Рогов. – Если к моменту публикации материалов Соколов будет полностью дискредитирован, никто не воспримет его разоблачения всерьез. Даже если документы подлинные.
– А они подлинные? – прямо спросил я.
Рогов и Игорь Павлович обменялись взглядами.
– Не имеет значения, – отрезал Рогов. – Твоя задача – сделать так, чтобы никто в них не поверил. Для этого нужно уничтожить репутацию Соколова раз и навсегда.
– Я понял, – кивнул я. – Мы уже запустили масштабную кампанию. Первые результаты обнадеживают.
– Этого недостаточно, – Рогов подался вперед. – Нам нужен сокрушительный удар. Что-то, что полностью уничтожит его как журналиста и как личность.
– У меня есть идея, – медленно произнес я. – Но для этого потребуются дополнительные ресурсы. И… определенная свобода действий.
– Все, что нужно, – Рогов махнул рукой. – Бюджет неограничен. Сделай это, Кирилл.
Я кивнул и встал, собираясь уходить.
– И еще, – добавил Рогов. – У тебя есть неделя. Не больше. По нашим данным, Соколов готовит публикацию на следующий четверг.
– Успеем, – уверенно сказал я, хотя внутри уверенности не было.
Выйдя из кабинета Рогова, я почувствовал, как меня бросает в жар. Ситуация становилась все более опасной. Речь шла уже не просто о рутинной PR-операции, а о чем-то, граничащем с криминалом. Фраза Игоря Павловича о «нейтрализации проблемы физически» не оставляла сомнений – эти люди готовы зайти очень далеко.
Но отступать было поздно. Я был частью системы, шестеренкой в машине. И если я сломаюсь или откажусь работать, меня просто заменят другой деталью. А потом, возможно, «нейтрализуют» как проблему.
В кабинете я вызвал Дениса. Мне нужен был человек, которому я мог доверять. Насколько вообще можно доверять кому-то в нашем бизнесе.
– Ситуация серьезнее, чем мы думали, – сказал я, когда Денис пришел. – У Соколова действительно есть документы. И они подлинные.
Денис присвистнул.
– Паршиво. Что будем делать?
– То, что умеем лучше всего, – я криво улыбнулся. – Лгать, манипулировать, разрушать. Только в этот раз нам нужно превзойти самих себя.
Я рассказал ему свой план – масштабную, многоуровневую кампанию дискредитации, которая должна была не просто посеять сомнения в компетентности Соколова, но полностью