Фомин, кем бы он ни был, появился словно двойник, альтернативная версия нашего собственного обмана. И что самое тревожное – его версия набирала силу, находила поддержку, становилась все более убедительной для тех, кто наблюдал за этой странной драмой со стороны.
Я лежал без сна, глядя в потолок, и думал о том, как далеко мы зашли и как трудно будет найти выход из этого лабиринта лжи и обмана, который мы сами создали.
Глава 12: Ультиматум
Утро после открытия выставки принесло смешанные новости. С одной стороны, медиа освещение было в основном положительным – критики хвалили новую серию работ Фантома, отмечая ее техническое совершенство и концептуальную глубину. С другой – визит Фомина на выставку и его конфронтация со мной не остались незамеченными. Несколько изданий упомянули этот эпизод, подогревая интерес к противостоянию «двух Фантомов».
Я просматривал утренние новости, когда позвонил Дима:
– Марк, у меня есть кое-что интересное о Фомине, – его голос звучал взволнованно. – Я проверил его финансы, насколько это возможно без доступа к банковским данным. В последние два месяца на его счет поступило несколько крупных переводов – общая сумма около полумиллиона рублей.
– Откуда? – я напрягся.
– Официально – от некой компании «АртИнвест». Но когда я начал копать глубже, выяснилось, что эта компания – часть сложной структуры, связанной с холдингом Савицкого.
Я почувствовал, как внутри все холодеет. Это было первое конкретное доказательство связи между Фоминым и Савицким.
– Ты уверен? – спросил я, хотя уже знал ответ.
– Да, – твердо сказал Дима. – Связь не прямая, проходит через несколько уровней подставных компаний, но она существует. Савицкий финансирует Фомина, и довольно щедро.
Это подтверждало наши худшие подозрения. Савицкий не просто поддерживал Фомина – он фактически купил его, создал его как инструмент давления на нас.
– Что будем делать? – спросил Дима.
– Мне нужно подумать, – я потер переносицу. – Это меняет ситуацию. Если за Фоминым действительно стоит Савицкий, мы сталкиваемся с гораздо более серьезным противником, чем предполагали.
– Может быть, стоит принять его предложение? – осторожно предложил Дима. – Эксклюзивный контракт в обмен на его защиту и поддержку? Если он действительно стоит за Фоминым, он может так же легко убрать эту проблему, как и создал ее.
Я задумался. Предложение было логичным, но что-то во мне сопротивлялось идее капитуляции перед шантажом Савицкого.
– Давай не будем спешить, – решил я. – Сначала поговорим с Глебом, обсудим все возможные варианты. И нам нужно больше информации – что именно знает Фомин, кто еще вовлечен, какие у Савицкого реальные намерения.
Мы договорились встретиться в офисе Глеба через час. Я уже собирался выходить, когда раздался звонок от Карины Штерн.
– Марк, – ее голос звучал необычно серьезно. – Нам нужно поговорить. Лично. Сегодня.
Я напрягся:
– Конечно, Карина. О чем речь?
– Не по телефону, – отрезала она. – Встретимся в кафе «Пушкинъ» в два часа. И, Марк… это важно. Очень важно.
Она отключилась, оставив меня в состоянии тревожной неопределенности. Что Карина хотела обсудить? Что она знала или подозревала? После вчерашней встречи с Фоминым она могла сделать собственные выводы, которые были опасно близки к истине.
Я позвонил Глебу и рассказал о звонках Димы и Карины.
– Это плохо, очень плохо, – Глеб звучал напряженно. – Если Савицкий действительно стоит за Фоминым, мы в гораздо большей опасности, чем думали. А Карина… она слишком умна, слишком наблюдательна. Если она начала что-то подозревать…
– Я знаю, – я вздохнул. – Встретимся у тебя через час, обсудим ситуацию с Савицким. Потом я встречусь с Кариной и постараюсь понять, что она знает или подозревает.
Офис Глеба был погружен в атмосферу кризиса, когда я прибыл. Сам Глеб нервно расхаживал по комнате, время от времени проверяя телефон. Дима сидел за столом, что-то изучая на ноутбуке.
– Итак, – начал я, садясь напротив Димы. – Ситуация следующая: Савицкий финансирует Фомина, пытаясь оказать на нас давление. Карина Штерн хочет срочно встретиться, и вряд ли для того, чтобы обсудить погоду. Выставка Фомина открывается через несколько дней. Мы теряем контроль над ситуацией.
Глеб кивнул:
– Краткое и точное резюме. Вопрос – что мы будем делать?
– У нас есть несколько вариантов, – я начал перечислять. – Первый: принять предложение Савицкого, надеясь, что он уберет Фомина и поможет нам сохранить легенду Фантома. Второй: продолжать борьбу, опровергать претензии Фомина, укреплять позиции Фантома через новые выставки и проекты. Третий: подготовиться к контролируемому разоблачению – признать, что Фантом был концептуальным проектом, арт-экспериментом с самого начала.
– Четвертый: просто исчезнуть, – добавил Дима. – Забрать деньги и уехать куда-нибудь, где нас не найдут.
Глеб покачал головой:
– Это не решение. Савицкий найдет нас где угодно, если захочет. И мы потеряем все, что построили.
– Согласен, – сказал я. – Бегство только подтвердит все подозрения и обвинения. Нам нужно решать проблему, а не убегать от нее.
Мы обсуждали каждый вариант, взвешивая риски и возможности. Принятие предложения Савицкого казалось самым простым и безопасным в краткосрочной перспективе, но означало потерю контроля над проектом в долгосрочной. Продолжение борьбы требовало ресурсов и уверенности, которых у нас становилось все меньше. Контролируемое разоблачение было рискованным шагом, который мог либо спасти нашу репутацию, либо окончательно уничтожить ее.
– Я склоняюсь к первому варианту, – наконец сказал Глеб. – Савицкий слишком опасен как враг и слишком ценен как союзник. Если мы примем его предложение, он может решить проблему с Фоминым одним телефонным звонком.
– Но мы потеряем контроль над Фантомом, – возразил я. – Савицкий будет диктовать нам, что делать, какие работы создавать, где выставляться. Это не то, чего мы хотели, когда начинали.
– А чего мы хотели? – неожиданно спросил Дима. – Денег? Признания? Мы уже получили и то, и другое. Может быть, пора признать, что проект вырос из наших первоначальных амбиций, и позволить ему эволюционировать под руководством кого-то с большими ресурсами и связями?
Я задумался. В словах Димы была логика. Мы начинали как небольшая афера, надеясь заработать немного денег и получить признание, которого не могли добиться под собственными именами. Теперь же Фантом стал международным феноменом, его работы продавались за миллионы, его имя знали в мире искусства от Москвы до Нью-Йорка. Может быть, это действительно был естественный следующий шаг – передать контроль кому-то с ресурсами для вывода проекта на новый уровень?
Но что-то внутри меня сопротивлялось этой идее. Может быть, гордость. Может быть, страх. Может быть, какое-то иррациональное чувство ответственности за то, что мы создали.
– Давайте не будем спешить с решением, – сказал я. – Сначала