Глеб и Дима согласились, хотя я видел, что Глеб склоняется к принятию предложения Савицкого, а Дима колеблется между этим вариантом и идеей контролируемого разоблачения.
Мы договорились встретиться снова после моего разговора с Кариной. Я чувствовал, что этот разговор может стать поворотным моментом в нашей истории.
Карина Штерн уже ждала меня в кафе «Пушкинъ», когда я прибыл. Она сидела за столиком в углу, с чашкой чая и ноутбуком. Её короткие седые волосы были идеально уложены, очки в тонкой оправе подчеркивали острый, проницательный взгляд.
– Марк, – она кивнула, когда я подошел. – Спасибо, что пришел.
– Конечно, Карина, – я сел напротив. – О чем ты хотела поговорить?
Она закрыла ноутбук и посмотрела на меня долгим, оценивающим взглядом:
– О Фантоме. О Фомине. О тебе.
Я почувствовал, как напрягаюсь, но постарался не показать этого:
– Я слушаю.
– Я знаю тебя уже несколько лет, Марк, – начала Карина. – Видела, как ты пытался пробиться в мир искусства – сначала как художник, потом как консультант и дилер. Всегда на периферии, всегда почти успешный, но не совсем. И вдруг – Фантом. Внезапный, грандиозный успех. Загадочный гений-затворник, которого никто никогда не видел, но чьи работы продаются за миллионы. И ты – его единственный представитель, его голос, его лицо для мира.
Она сделала паузу, внимательно наблюдая за моей реакцией:
– Удобно, не правда ли?
– К чему ты клонишь, Карина? – я старался звучать спокойно, хотя внутри нарастала тревога.
– Я много размышляла о Фантоме последние месяцы, – продолжила она. – О его работах, о его философии, о его анонимности. И все это время что-то не давало мне покоя, какая-то неуловимая фальшь, какое-то несоответствие. А потом появился Фомин со своими претензиями, и кусочки начали складываться.
Она наклонилась ближе:
– Я не верю Фомину, Марк. Его история слишком удобна, слишком своевременна. Он появился именно тогда, когда Фантом достиг пика славы и стоимости. Это не похоже на совпадение.
Я почувствовал легкое облегчение – Карина не верила Фомину. Но это облегчение быстро сменилось новой тревогой, когда она продолжила:
– Но я также не верю в существование Алекса Фантома как отдельного от тебя человека.
Вот оно. Прямое обвинение, которого я так боялся. Карина Штерн, один из самых влиятельных критиков, прямо сказала мне, что не верит в существование Фантома.
– Что ты имеешь в виду? – я пытался выиграть время, собраться с мыслями.
– Не играй со мной, Марк, – Карина покачала головой. – Я слишком долго в этом бизнесе, видела слишком много афер и мистификаций. Фантом – это ты. Возможно, не только ты – скорее всего, у тебя есть технический партнер, который создает сами работы. Но концепция, философия, маркетинг – это всё ты.
Я смотрел на нее, не зная, что сказать. Отрицать? Признаться? Попытаться убедить ее в своей версии?
– Почему ты так думаешь? – наконец спросил я, выбирая нейтральный подход.
– Множество мелких деталей, – Карина пожала плечами. – То, как ты говоришь о работах Фантома – не как представитель, а как создатель. То, как эволюционировал стиль – в соответствии с тем, что ты всегда ценил в искусстве. То, как выстроена вся легенда – с акцентом на анонимность, которая удобно исключает любую возможность проверки. И, конечно, timing – Фантом появился именно тогда, когда ты был в наиболее отчаянном финансовом положении.
Она сделала паузу:
– Но самое главное – я знаю тебя, Марк. Знаю твои амбиции, твое разочарование в системе, твою способность видеть возможности там, где другие видят только правила. Создание Фантома – это именно то, что ты мог бы сделать.
Я молчал, обдумывая ее слова. Карина была слишком проницательна, слишком хорошо меня знала. Отрицать всё было бы бессмысленно.
– И что теперь? – наконец спросил я. – Ты собираешься разоблачить меня?
Карина улыбнулась – не зло, а с каким-то странным пониманием:
– Нет, Марк. По крайней мере, не сейчас и не так, как ты боишься. Я считаю Фантома одним из самых интересных явлений в современном искусстве – не только благодаря работам, но и благодаря самой концепции, самой мистификации. Ты создал не просто художника – ты создал миф, феномен, который заставляет людей задуматься о природе искусства, о роли автора, о ценности анонимности в эпоху тотальной публичности.
Она сделала паузу:
– Но у меня есть условие.
– Какое? – я напрягся.
– Я хочу полную историю. Эксклюзивно. Кто участвовал в создании Фантома, как все начиналось, как эволюционировало. Не для немедленной публикации – для будущей книги, которая выйдет, когда вы сами будете готовы к разоблачению. Или никогда не выйдет, если вы так решите.
Я был ошеломлен. Карина не только не собиралась разрушать нашу аферу – она хотела стать ее хроникером, документалистом.
– Почему? – спросил я. – Почему ты предлагаешь это, а не просто разоблачаешь нас?
– Потому что я ценю хорошее искусство и хорошие истории, – просто ответила Карина. – А история Фантома – одна из лучших в современном искусстве. Я хочу быть частью этой истории, рассказать ее правильно, когда придет время.
Она сделала паузу:
– И еще одна причина. Я не верю, что Фомин действует самостоятельно. За ним кто-то стоит, кто-то влиятельный и опасный. И если это тот, о ком я думаю, вам понадобится союзник.
– Савицкий, – тихо сказал я.
Карина кивнула:
– Я слышала определенные слухи. Савицкий не тот человек, с которым стоит играть, Марк. Если он решил получить контроль над Фантомом, он не остановится ни перед чем.
Я задумался. Предложение Карины было неожиданным, но логичным. Она получала эксклюзивную историю, мы – влиятельного союзника в противостоянии с Савицким.
– Мне нужно обсудить это с… партнерами, – осторожно сказал я.
– Конечно, – Карина кивнула. – Но не затягивай. Ситуация развивается быстро, и вам нужны союзники.
Она встала, собирая свои вещи:
– И еще, Марк. Что бы вы ни решили, я считаю Фантома одним из самых интересных явлений в современном искусстве. Независимо от того, кто стоит за этим именем.
После ухода Карины я остался сидеть в кафе, пытаясь осмыслить произошедшее. Одна из наших самых больших страхов – разоблачение влиятельным критиком – только что трансформировалась в потенциальный союз. Но что это меняло в нашей общей ситуации? Как это влияло на нашу стратегию относительно Савицкого и Фомина?
Я позвонил Диме и Глебу, попросив их срочно встретиться. Нам нужно было обсудить предложение Карины и решить, как двигаться дальше.
– Она знает? – Глеб выглядел ошеломленным, когда я рассказал ему и Диме о разговоре с Кариной. – И