– Покажи, – требовательно сказал Дорохов.
Я покачал головой:
– У меня нет изображений. Он очень щепетилен в вопросах распространения своих работ. Но я могу организовать приватный показ для вас, если вы действительно заинтересованы.
Это был классический прием искусственного дефицита – чем меньше доступен продукт, тем больше его хотят. И Дорохов клюнул, как я и ожидал.
– Конечно, заинтересован, – он отпил вино. – Когда можно увидеть эти работы?
– На следующей неделе, думаю, смогу организовать, – я сделал вид, что сверяюсь с календарем в телефоне. – Только это должно остаться строго между нами. Художник ценит конфиденциальность.
– Само собой, – Дорохов понимающе кивнул. – А как его зовут, этого гения-затворника?
– Алекс Фантом, – произнес я, и впервые это имя прозвучало в разговоре с потенциальным покупателем.
– Фантом? – Дорохов усмехнулся. – Необычно. Иностранец?
– Сложно сказать, – уклончиво ответил я. – Он предпочитает, чтобы его работы говорили за него.
– Интригующе, – Дорохов заказал еще вина. – Жду не дождусь этого показа.
Я улыбнулся, чувствуя легкое головокружение от своей наглости. Только что я продал идею несуществующего художника человеку, готовому заплатить за это реальные деньги. Это было одновременно пугающе и возбуждающе.
Остаток встречи прошел в обсуждении других вариантов для интерьера дома Дорохова, но я чувствовал, что он уже мысленно примеряет на себя роль первооткрывателя таинственного Алекса Фантома.
Возвращаясь домой, я размышлял о том, как быстро развивается мой план. У меня уже были технический партнер и потенциальный первый покупатель. Оставалось получить поддержку со стороны арт-сообщества, и для этого мне нужно было убедить Софью написать статью о Фантоме.
Дома я открыл ноутбук и просмотрел материалы, которые прислал Дима: три готовые работы для первой серии и наброски еще нескольких. Они выглядели потрясающе – технически совершенные, концептуально глубокие, с тем самым необъяснимым магнетизмом, который отличает настоящее искусство от ремесленничества.
Я отобрал лучшую, на мой взгляд, работу и отправил Софье с коротким сообщением: «Вот о чем я говорил. Художник – Алекс Фантом. Что скажешь?»
Ответ пришел через пятнадцать минут: «Впечатляет. Можно еще несколько работ? И какая-то информация о художнике».
Я торжествующе улыбнулся и отправил ей еще две работы, а также краткую биографическую справку о Фантоме – ту самую легенду, которую я так тщательно конструировал последние дни.
«Интересно, – написала Софья после паузы. – Но почему я никогда о нем не слышала? И почему он такой скрытный?»
«Именно поэтому ты и должна о нем написать, – ответил я. – Это будет эксклюзив. Первый материал о художнике, который скоро станет сенсацией».
«Хорошо, я заинтересовалась. Можешь организовать интервью?»
Я задумался. Прямое интервью было рискованным – слишком много возможностей для ошибок. Но отказ мог вызвать подозрения.
«Он дает интервью только по электронной почте, – написал я. – Отправь вопросы мне, я перешлю ему и получу ответы».
«Странно, но ладно. Пришлю вопросы завтра».
Я откинулся на спинку кресла, чувствуя облегчение. Софья купилась. Теперь нужно было составить убедительные ответы от имени Фантома – достаточно глубокие, чтобы вызвать интерес, но достаточно размытые, чтобы не вызвать конкретных вопросов.
Телефон завибрировал – звонил Глеб.
– Марк, ты обещал показать работы своего таинственного художника. Когда можно взглянуть?
– Я как раз собирался тебе звонить, – соврал я. – Работы готовы. Можем встретиться завтра в галерее?
– Отлично, – Глеб звучал заинтересованно. – В два часа подойдет? И, кстати, если это действительно что-то стоящее, у меня есть для тебя интересное предложение.
– Какое? – насторожился я.
– При встрече, – Глеб отключился, оставив меня в легком недоумении.
Я потер глаза, чувствуя накатившую усталость. События развивались слишком быстро, и я начинал терять контроль над ситуацией. Но останавливаться было поздно. Колесо завертелось, и мне оставалось только держаться и надеяться, что оно не раздавит меня.
Бар «Стрелка» на стрелке Васильевского острова был одним из тех мест, где арт-сообщество Петербурга собиралось, чтобы увидеть и быть увиденными. Минималистичный интерьер, дорогие коктейли и атмосфера слегка снобистского интеллектуализма – идеальное место для случайной встречи с бывшей.
Я приехал в Питер на день, чтобы обсудить возможное сотрудничество с одной из местных галерей. Дела шли не особенно успешно, поэтому я решил утешить себя парой коктейлей перед возвращением в Москву. И тут она.
Вероника Листьева сидела за барной стойкой, беседуя с каким-то бородатым парнем в винтажном свитере и очках в толстой оправе. Типичный представитель питерской богемы. Я хотел незаметно ускользнуть, но она заметила меня и, к моему удивлению, помахала рукой, приглашая подойти.
– Марк Белецкий, – произнесла она с улыбкой, которая не касалась глаз. – Какими судьбами в нашем болоте?
– Деловая поездка, – я пожал ее протянутую руку. – Ты как всегда прекрасно выглядишь.
Это была правда. Вероника, с ее копной рыжих волос, зелеными глазами и россыпью веснушек на бледной коже, всегда выделялась в толпе. Она носила винтажные платья, массивные украшения из серебра и кожаные ботинки – образ богемной художницы, который на ней выглядел естественно, а не нарочито, как у многих.
– Знакомься, это Павел, – она кивнула на своего спутника. – Куратор новой экспериментальной площадки.
Мы обменялись рукопожатием. Павел окинул меня оценивающим взглядом и, видимо, не нашел интересным, потому что вскоре извинился и отошел, оставив нас вдвоем.
– Как твои дела? – спросила Вероника, отпивая что-то яркое из своего бокала. – Все еще продаешь богатеньким мальчикам и девочкам искусство, которое они не понимают?
– А ты все еще создаешь искусство, которое никто не хочет покупать? – парировал я.
Вероника рассмеялась:
– Туше. Но вообще-то у меня дела идут неплохо. Персональная выставка в Москве в следующем месяце, две работы купил Музей современного искусства в Хельсинки.
Я почувствовал укол зависти. Вероника всегда была талантливее меня, и это было одной из причин нашего расставания. Я не мог смириться с тем, что ее карьера художницы развивается, пусть и медленно, а мои попытки пробиться в этом качестве закончились ничем.
– Поздравляю, – я постарался, чтобы это прозвучало искренне. – Рад, что у тебя все складывается.
– А у тебя? – она внимательно посмотрела на меня. – Все еще мечтаешь о собственной галерее?
– У меня новый проект, – сказал я, прежде чем успел себя остановить. – Очень перспективный художник. Цифровое искусство, новый взгляд, глубокая концепция.
– Да? – в ее голосе появился интерес. – Кто такой?
– Алекс Фантом, – имя снова соскользнуло с моих губ так легко, будто я говорил