Чувствую, как кровь булькает у меня в горле, и, что бы это ни было, эта женщина… убивает меня.
Пытаюсь призвать оружие, но ничего не происходит. Молю свою магию о защите, но она не отвечает.
Стискиваю зубы так, что начинает казаться, они вот-вот раскрошатся у меня во рту.
В грудь летит белая молния, и я каким-то чудом перехватываю ее. Ожидаю, что моя рука превратится в пепел, но этого не происходит, хотя мне больно, чертовски больно. Другой рукой исхитряюсь поймать вторую молнию, выпущенную Сувереном. Сжимаю ее, и боль утихает ровно настолько, чтобы дать мне надежду на то, что есть какой-то способ пережить этот ад.
Молнии Финеллы для меня как спасательный круг. Удерживая их, отталкиваюсь от барьера и хотя чувствую, как мало у меня сил, замечаю, что улыбка Мадам слабеет. В ее глазах мелькает удивление, когда я с молниями в руках делаю неуверенный шаг к ней.
Она пытается сжать ладонь, но не может. Смотрит на свою руку, словно та предала ее. Я понимаю, что она пытается остановить меня, но у нее не выходит. Ее глаза злобно сверкают, а из груди вылетает рык.
Спустя несколько мгновений силы к ней возвращаются. Она пытается вырвать молнии у меня из рук, и я с трудом сохраняю равновесие, сопротивляясь ей.
– Сурин! – кричит Финелла.
Сурин отвлекается от созерцания боя за барьером и смотрит на нас. Моргает и трясет головой, словно пытаясь прийти в себя. А потом… Потом она кричит и ударяет кулаком по барьеру… И рычит от разочарования, когда понимает, что ей не вырваться отсюда.
Отрываю у взгляд от Сурин и исхитряюсь обернуть молнии вокруг запястий, чтобы ими было легче управлять. Боль пронзает меня, но это единственный способ справиться с Сувереном. Если смогу, окажусь на расстоянии удара, направленного в нее, и тогда… Плевать, если в конце концов это убьет меня, но, по крайней мере, я заберу эту сучку с собой.
Свирепо смотрю на Финеллу, жажда мести горит в моих глазах.
Посмотрим, насколько ты хороша в перетягивании каната.
Снова кричу от боли, которая пронзает меня насквозь.
– Сурин! – ревет Мадам в унисон с моим криком. – Убей ее, и я пощажу твоих Отмеченных!
Сурин, вздрогнув, поворачивается к нам.
– Убей ее, и больше никто их не тронет. Клянусь, Сурин!
У меня изо рта сочится кровь. Такое чувство, что я умираю, но не собираюсь ослабить хватку.
И тут что-то врезается в барьер. Машинально оглядываюсь и вижу Сабина. Я не слышу его, но по губам читаю, как он выкрикивают мое имя, а в глазах вижу ярость и страдание. Рядом с ним на барьер навалился плечом Бастьен, а Бэкет пытается сокрушить преграду своей булавой.
В моем горле булькает кровь, сплевываю ее, напрягаюсь и делаю еще полшажка к Суверену. Ноги превратились в желе, и я понимаю, что не смогу долго продержаться. Воздух вибрирует – все мои Избранные и все мои Щиты пытаются прорваться внутрь, но пока безуспешно.
– Поклянись на крови, тетя, что они будут в безопасности. Что никто не покусится ни на них, ни на меня, – дрожащим голосом требует Сурин.
Финелла прищуривает глаза, а ее тонкие губы складываются в насмешливый оскал.
– Так я и думала, – рычит Сурин и прыгает на тетку. От ее нерешительности не осталось и следа, катана сверкает, и я, задержав дыхание, мысленно молю свою недавнюю соперницу покончить со всем этим раз и навсегда.
Но… Колени подкашиваются. Я падаю на пол, выпускаю одну из молний, и Финелла тут же подхватывает ее. Пытаюсь подняться и каким-то образом остановить ее, чтобы она не ударила восставшую племянницу. Финелла, заметив мои попытки, направляет в меня новую вспышку боли. Снова падаю и как в режиме замедленной съемки наблюдаю за Сурин. Молния врезается в девчонку на середине прыжка, и это похоже на то, как если бы ее сбил грузовик. Отброшенная назад, Сурин сгибается пополам, катана в ее руке гаснет. Она издает отчаянный вопль, от которого волосы встают дыбом.
Финелла смотрит на корчащуюся от боли племянницу с ликованием, и от одного этого зрелища мне хочется убить мерзавку. Покрепче сжимаю правой рукой оставшуюся молнию и заставляю себя встать. Слава богам, я не только встаю, но и иду в сторону Суверена.
Расстояние между нами сокращается.
Пять футов.
Четыре.
Крик Сурин режет уши.
Три.
Кулаки ребят отчаянно грохочут по барьеру.
Два.
Слезы текут по моему лицу. Кровь капает изо рта. Призываю оружие – хоть какое-нибудь.
Нет ответа.
Один.
Финелла отрывает взгляд от Сурин и смотрит на меня. Ее злые глаза светятся в предвкушении победы. Она знает, что магия мне больше не подвластна. Мои мальчики беспомощно бьются о барьер, а крики Сурин постепенно начинают угасать, сменяясь хриплыми стонами.
Бросаю взгляд на ребят и произношу одними губами:
– Я люблю вас.
Страдание искажает черты Райкера, он беззвучно кричит «нет». Торрез воет и бьется о барьер все сильней и сильней. Сиа мертвенно бледен. Вален кричит, чтобы я держалась, – нетрудно понять это. Лицо Нокса искажено яростью, он мечется, как тигр, загнанный в клетку. По щекам Бастьена текут слезы, он снова и снова умоляет меня не покидать их. Сабин качает головой и, плача, одними губами произносит в ответ: «Люблю тебя, Винна».
– Простите меня, – говорю я, и мое сердце разбивается вдребезги.
Отворачиваюсь от парней и снова сосредотачиваюсь на Суверене. Ее глаза расширяются от удивления, когда я протягиваю левую руку и хватаюсь за молнию, которую она направила в Сурин. Дергаю изо всех сил и запрокидываю голову в безмолвном крике, когда меня пронзает нестерпимая боль.
Ноги снова подкашиваются, я снова падаю, но на этот раз держу обе молнии. Возможно, я ничего не смогу сделать, чтобы остановить Финеллу, но хотя бы смогу выиграть время. А вдруг ребята придумают способ прорваться через барьер?
Перед глазами пляшут черные точки, я и начинаю терять сознание. Поднимаюсь на колени и раскачиваюсь у ног Финеллы – на большее сил нет, жизнь покидает меня. Она смотрит на меня сверху вниз, и что-то язвительно говорит, но я не слышу, что именно. Размыкаю окровавленные губы, чтобы сказать ей «да пошла ты», как вдруг ее голова клонится набок под странным, неестественным углом. В моем затуманенном болью сознании вспыхивает смятение, я ничего не могу понять, но тут голова Суверена соскальзывает с плеч и падает рядом со мной.
Что?.. Это сделала Сурин? Но как?..
Меня охватывает облегчение.