Дома Оксана первым делом проверила керосин в лампе и, убедившись, что на ночь его хватит, зажгла фитиль и повесила ее на крючок рядом с дверью.
Закрыв все, что нужно, Оксана первую ночь после ухода Игоря проспала в проклятой деревне спокойно. Ни стуков в двери и окна, ни страшных голосов или шевелящихся теней в углу, созданных ее воображением.
Возможно, она все же сможет привыкнуть жить здесь.
Утром ее разбудили не орущие петухи и свет сквозь тонкую щель в ставнях, а лай собаки и шкрябанье когтей о железную дверь с громким поскуливанием.
– Буся, – сонно протянула Оксана, вспомнив, что Стас вчера про нее спрашивал.
Открыв ставни в надежде увидеть первый утренний свет, девушка разглядела лишь слишком темное и пасмурное небо, натянула на полуголое тело зеленое платье и только после этого открыла дверь. На пороге сидела овчарка, взирая на нее жалостливым взглядом темных, почти черных глаз. Крупную шею собаки обвивал толстый кожаный ошейник с парой звеньев от цепи.
Оксана шумно зевнула и протянула к ней руку. Та понюхала пальцы и носом подкинула ладонь, будто ныряя под нее, призывая гладить. Это было слишком мило, чтобы отказать, и Оксана погладила собаку по голове и за ушками.
Осмотревшись по сторонам, девушка убедилась, что утро до конца еще не наступило, но и ночь, казалось, уже прошла. Не так уж и темно, но и не светло. На улице тихо и пусто, даже птицы и насекомые молчали.
– Что у тебя случилась, хорошая? – ласково спросила девушка, поглаживая овчарку так, словно сто лет с ней была знакома и в хороших отношениях.
Такие собаки к кому попало так бы не подошли. Это она ясно уяснила еще в городе, когда ей чуть руку не оттяпала одна из таких собачек.
Буся гавкнула, посмотрев в сторону леса, затем на нее, а следом отбежала к закрытой калитке, мол, что стоишь, идем давай.
– В лес мы не пойдем, Бусь, пойдем, я тебя к Стасу домой отведу, – пыталась просить Оксана, выйдя следом за овчаркой.
Собака позволила взять себя за ошейник. Когда же калитка открылась, Буся со всей силы ломанулась в лес, а Оксана невольно побежала за ней, прежде чем додумалась отпустить ошейник. Однако девушка опоздала: она стояла на лесной тропе, а собака все громче лаяла, зазывая ее с собой.
– Ну, нет, – мотнула головой девушка, уже собираясь развернуться, но за ее спиной сгустилась непроницаемая стена из молочного тумана.
Вместо страха как раз кстати проснулась злость. Оксана плотно сжала кулаки и выдохнула сквозь зубы.
– Просто потрясающе, – оскалилась она, сердито глянув на овчарку, которая ее сюда притащила. И зачем, спрашивается?
Ответом стал лай Буси и ожидающий ее силуэт овчарки на тропинке. А у девушки – как некстати! – не оказалось с собой зажигалки. Господи, даже в туалет не сходила, сразу в лес.
Выбора как такового не оставалось, и Оксана поплелась за овчаркой, уже представляя, как, вернувшись, задаст Стасу по первое число, так еще и заслуженно.
Собака слишком далеко от Оксаны не убегала, держалась от нее на расстоянии не дальше метра, однако лаем периодически поторапливала.
Тропинка вывела к озеру, где сквозь листья в густом тумане виднелись двое подростков, мальчик и девочка, лет четырнадцати или пятнадцати на вид. Очень сильно пахло тиной.
Буся повиляла хвостом, побегав вокруг мальчишки, словно признала в том хозяина, и… растворилась туманной дымкой.
Где-то на подкорке подсознания играла тихая колыбель из музыкальной шкатулки, и Оксана точно чувствовала, что этот звук не стоит терять.
– Да чтоб тебя черти за ноги, – шепотом выругалась Оксана, чтобы не выдать себя.
– Ты хоть скажи, как тебя зовут? – спросила девушка у парня, усаживаясь на край деревянного причала.
– Стас, – коротко ответил он.
И стоило Оксане решиться сделать шаг навстречу из колючих кустов, как пара так же растаяла в воздухе, подобно табачному дыму.
Девушке уже даже не хотелось ни во что вникать, однако ее привлек звук того, что кто-то барахтается в воде и сдавленно всхлипывает.
Подбежав к воде, Оксана увидела, как барахтается молодая девушка на середине этого озерца, медленно перерастающего в болото.
– Спасите! – вскрикнула она, прежде чем снова уйти под воду.
Скинув с себя балетки, Оксана без промедления бросилась в воду на помощь утопающей. Благо плавала она хорошо, с детства училась, и плыть долго не пришлось. Когда, казалось, утопающая окончательно ушла на дно, Оксана схватила ее за руку и, поднявшись на поверхность, жадно захватала губами воздух. Почти утонувшая девчушка сделала то же.
Господи, да это же та самая, которую видела в туманной дымке. Может, и Стас где-то здесь, и Буся поэтому Оксану притащила сюда? Или это все мираж?
Девчушка как-то странно притормозила у берега, но, доверившись Оксане, выбралась из воды, выплевывая воду изо рта, жадно хватая губами воздух, а следом тихо произнесла:
– Наконец-то я свободна…
Оксана попятилась назад. Мокрая сорочка прилипала к нагому телу девчушки. Та подняла на нее хищный взгляд и заинтересованно улыбнулась.
– Ты явно неопытная, раз так легко повелась, но спасибо. Прикована была к воде чертовыми защитными амулетами. Самой мне было не выбраться, – елейно приговаривала она, поправляя руками русые волосы до самой поясницы.
Личико у девушки было круглым, глаза большие, карие, губки бантиком, нежно-розовые. Бледный цвет кожи за секунды приобретал красный здоровый румянец.
Сердце Оксаны бешено стучало. Она так и осталась лежать на траве, все быстрее отползая к тропе, ориентируясь на звук колыбели из старой шкатулки.
Нечисть подошла к ней близко и протянула руку:
– Не бойся меня, не ты нужна мне, но я благодарна за спасение.
Нервно сглотнув, Оксана засмотрелась глазами девушки и, как под гипнозом, протянула ей ладонь.
– Меня Вероника зовут, а тебя? – добродушно спросила нечисть, помогая девушке встать, но, едва ее пальцы коснулись браслета, та зашипела и резво отдернула ладонь, как от огня. А браслет-то серебряный.
– Оксана, – неуверенно представилась она.
Девчушка оказалась намного ниже ее ростом, на вид максимум лет шестнадцати, а то и меньше. А красивая… жаль, что в воде оказалась.
– Что я видела? – так же неуверенно спросила Оксана. – Ты и Стас…
– Это из-за него я здесь уже десять лет, – пожала та непринужденно плечами и похлопала пышными ресницами.