— Работал, — кивнул я, ведь и в самом деле с судорогами успешно совладал.
— Тогда скорее всего таким образом проявляется нарушение процедуры формирования ядра. Было такое?
— Было, — признал я.
— Что и требовалось доказать! — с удовлетворением отметил преподаватель, начиная заполнять аккуратными буковками следующую строку. — И какого рода отклонение имело место?
— Слишком долго, слишком много.
— Кла-си-ка! — по слогам произнёс мужчина, выводя очередной каллиграфический завиток. — Рискну предположить, что после ты не выдержал паузу, а сразу взялся наращивать объём удерживаемой энергии. Так? Ну вот! Это привело к чрезмерному уплотнению ядра и вызвало его хронический спазм. Таким образом, наблюдаемое отторжение входящих меридианов — это всего лишь проявление защитной реакции организма, снижающее риск разрыва ядра.
У меня прямо-таки сердце упало.
— И что теперь делать?
Преподаватель, не глядя, выудил из стоявших на столе лотков лист писчей бумаги, заполненный десятком пронумерованных пунктов, и сказал:
— Соблюдай рекомендации и не перенапрягайся. Если через месяц ничего не изменится, приходи на полноценный осмотр.
Вручённый мне листок содержал перечень медитативных упражнений, о большинстве которых я прежде даже не слышал — пришлось идти в читальный зал, благо литература по саморазвитию к закрытому фонду не относилась. Рыться в картотеке не стал, вместо этого заплатил хорошенькой курносой барышне из числа служителей пятиалтынный и почти сразу получил на руки потрёпанный томик, содержавший полное описание рекомендованных мне занятий по работе с ядром.
Изучил, переписал ключевые моменты, поплёлся к себе. На чердаке становилось жарче день ото дня, воздух там самую малость свежел лишь после захода солнца, и обычно я тянул с возвращением до сумерек, но сегодня настроение было ни к чёрту, при одной только мысли о еде начинало мутить, да и пива тоже нисколько не хотелось.
Черти драные, мне б с возвышением разобраться!
Первым и самым важным упражнением оказалось погружение в медитационную расслабленность. Пребывать в ней следовало до тех самых пор, пока из ядра не уйдут все удерживаемые подсознательным усилием воли излишки. И пусть далеко не сразу, но они действительно рассеялись, в результате чего мой резерв сократился едва ли не на четверть.
Дальше я начал чередовать наполнение ядра и его опустошение до полученного объёма, но сколько ни нарабатывал какую-то там «эластичность», входящие меридианы закрепить так и не сумел, не помогли и все прочие упражнения. Взбесило меня это просто несказанно, даже учебник по логике штудировать не стал. От одного только взгляда на его страницы разболелась голова.
Завалился на узенькую скрипучую кровать и сразу провалился в забытьё, а приснилось мне… счастье. Оно было столь осязаемым, что хоть отрезай и на хлеб намазывай, поэтому после пробуждения таким одиноким и потерянным себя ощутил — словами не передать. Захотелось вновь уснуть и ухватить то невероятное чувство, но сколько ни ворочался с боку на бок, задремать больше так и не смог.
Тогда поглядел на заглядывавшую в оконце полную луну, огромную и яркую, плюнул и погрузился в медитацию. Серебристое призрачное сияние напомнило оттенок глаз Беляны, из-за этого стало ещё хуже.
Драное полнолуние! Если меня всякий раз так корёжить станет, то рано или поздно рехнусь. Счастье-то реальней некуда было, а ощущение его утраты — даже противней тех алхимических микстур, коими потчевал меня в приюте Грай.
Утром поглядел на отражение своей помятой и хмурой физиономии, приметил растёкшиеся по радужкам разводы пурпура и закапал в глаза алхимическое зелье. На завтрак спустился разбитым и злым, но мог бы за стол и не садиться, а сразу идти на занятия, поскольку кусок в горло не лез. Травяным отваром под завязку залился, но ощущение горечи напиток смыть так и не смог. Оно и немудрено — проявлялось так чувство безмерной потери.
Чёртова луна!
Перед факультетом тайных искусств наткнулся на компанию звездочётов, каждый из которых был при двухколёсном драндулете. Кто-то проверял шины, кто-то заряжал карманный револьвер, без которого не оставалось никакой надежды удрать от собак, пусть даже в отличие от смехотворных конструкций балаганных акробатов и скоморохов на этих агрегатах можно было катить со скоростью бегущего человека, а то и быстрее.
Тайнознатцы глядели на эту суету со снисходительностью взрослых, взирающих за игрищами детворы, но от прямых оскорблений воздерживались, поскольку звездочёты отличались удивительной сплочённостью и чувством локтя. К тому же с ними училось прокладывать курс через астрал некоторое количество аспирантов из числа флотских офицеров — и те за своих однокашников неизменно вставали горой.
Я спустился в подвал и весь свой законный час бил арканами по зачарованной плите, отрабатывая новые и давно заученные схемы, а попутно приноравливался к отдаче, после отправился в анатомический театр.
— Привет, Серый! — окликнул меня повстречавшийся на входе в основное здание медицинского факультета Борич. — Сегодня демона вскрывать будем!
Если Звонимир помимо тайных искусств изучал бухгалтерское дело и судебное крючкотворство, а Гродан хватался за всё подряд, то черноволосый крепыш выбрал стезю врача, и мы регулярно встречались с ним на занятиях по анатомии низших демонов.
— Да ну! — отмахнулся я. — Поди, очередного чёрта потрошить придётся!
Три седмицы кряду мы только этим и занимались, а сии обитатели небесных омутов отличались от людей преимущественно свиным рылом, да ещё наличием рогов, когтей, копыт и хвоста. А потроха как потроха — знаешь уязвимые места человека, не ошибёшься и тут.
— Не! — мотнул брюнет головой. — Сегодня костяного воина-жнеца разбирать будем!
— Да ладно?
— Университет расщедрился под конец курса, — усмехнулся Борич и спросил: — Магистр Любор летом экспедицию в небесный омут собирает — не хочешь присоединиться?
Я вздохнул.
— Не. Затык же с возвышением. В школу поеду.
Уговаривать меня Борич не стал. И да — сегодня в анатомический театр и в самом деле привезли чудище, с ног до головы покрытое прочнейшими костяными наростами. Его внутреннее строение самым серьёзным образом отличалось от человеческого, и я даже о плате за курс жалеть перестал, ибо к особо мощным мои боевые арканы было никак не отнести, а мало ли когда с подобной страхолюдиной столкнуться придётся? Знание уязвимых мест — бесценно.
Выбрались из плохо проветриваемого подвала все в итоге с покрасневшими глазами и заложенными носами. Смоченные алхимическим раствором платки защищали от едкой вони демонических потрохов далеко не лучшим образом, а кожаной маской с круглыми стеклянными