— Со школой Чернопламенных терний всё остаётся в силе, — объявил епископ, и не подумав опровергнуть мои подозрения. — Ну а если всё пройдёт гладко… — Он кивнул. — Хорошо! Сможешь выбрать аргумент из трёх, подходящих к твоему атрибуту. Скидки не обещаю, но ты и сам торгуешься как заправский лавочник.
Отпущенную в свой адрес шпильку я предпочёл пропустить мимо ушей.
— По рукам! — сказал я, но сразу поправился: — Только если не придётся пробираться в школу тайно и под покровом ночи!
Зареслав негромко рассмеялся.
— Не придётся. Поедешь ассистентом наблюдателя от церкви на турнир за право обчистить небесный омут. Пусть там и сочтут приезд аколита плевком в лицо, но ничего — утрутся.
Интонации собеседника двоякого толкования не допускали — отношения у него и руководства репьёв оставляли желать лучшего. Я даже заподозрил, что дело тут отнюдь не в близости родичей епископа школе Чернопламенных терний, а у навязанного мне поручения имеется некое двойное дно. Вот только вызволять Заряну, если вдруг ту удерживают силой, послали бы кого угодно, только не меня.
— Что передать Заряне?
— В самое ближайшее время мне предстоит отправиться в Тенезвёзд, — сказал Зареслав после недолгих раздумий. — Нам обязательно нужно увидеться до моего отъезда. Тебе следует не просто уговорить Заряну приехать в Черноводск, но и убедиться, что она вышла за ворота. Посему покинуть пределы школы она должна до начала турнира.
Я замотал головой.
— Не годится! Почтовый поезд…
— Никаких поездов! На поезде вернёшься в город сам, Заряну увезёт мой экипаж. И повторяю: вывести её за ворота нужно до того, как окажешься занят на турнире. Ясно?
— Нет, но приму к сведению.
— Уж лучше опоздай, но убедись, что Заряна покинула школу! Дальнейшее не твоя забота. Это понятно?
— Предельно, — подтвердил я.
— Детали обговоришь с отцом Бедным.
Небрежным жестом мне дали понять, что аудиенция окончена, и хоть вопросов оставалось ещё вагон и маленькая тележка, приставать с ними к епископу я не стал. Поднялся на ноги, поморщился из-за ломоты в правом голеностопе и, не прощаясь, зашагал к входной двери.
Невежливо? Да и чёрт с ним!
Что действительно невежливо — так это выкручивать руки!
Я епископу откровенно не нравился, чего он даже и не пытался скрывать, ну а мне так и вовсе его физиономию лицезреть было тошно. Немудрено, что в приёмную, где меня дожидался отец Бедный, я вышел мрачнее тучи. Пока доковылял до своей палаты, из-за боли в ноге и вовсе окончательно разобиделся на весь белый свет.
Какого-то жалкого беса не сумел под орех разделать без того, чтобы конечности не лишиться! Стыдоба!
Но вспомнился кичившийся своим единственно верным путём возвышения Первый, и чуток попустило. Он-то не ноги лишился, у него эта не столь уж и опасная тварь душу сожрала!
Хотя вот с чего я взял, будто бесы такие уж слабые порождения астрала?
Да — сталкивался с ними дважды и оба раза выходил победителем, но что в приюте, что в омуте они какое-то время были заточены в магическом узилище, по причине чего не могли не обессилеть, а тело тайнознатца несравненно лучшее пристанище, нежели якорь приютского источника!
— Сейчас распоряжусь о завтраке, — предупредил отец Бедный. — Выезжать нам на рассвете, переночуешь здесь.
— Да уж понятно! — проворчал я, избавился от балахона и снял пиджак, улёгся на кровать в сорочке и лишённых одной штанины брюках.
Священник покачал головой и спросил:
— Вещи какие-то понадобятся? Могу кого-нибудь послать.
Меньше всего мне хотелось, чтобы любопытные монахи рылись в моих пожитках, так что мотнул головой.
— Не нужно, — и погрузился в медитацию, начав приводить к норме пострадавшую в схватке с бесом ногу.
Пострадавшую? Ну да, ну да!
Вновь накатило раздражение, так что позавтракал я безо всякого аппетита, а после визита местного целителя и вовсе впал в самое мрачное расположение духа, пусть даже мне и предрекли полное восстановление уже к завтрашнему утру. Увы и ах, но я понятия не имел, как построить разговор с Заряной. Давить на девчонку не собирался, но и врать, будто вернулся позаботиться о ней, тоже не хотел.
Вообще врать не хотел — тем более что возможностей лукавить, прибыв в школу в качестве представителя Черноводской епархии, у меня и не будет. Оставалось лишь взывать к здравомыслию Заряны и просить её не подставлять меня своим упрямством под удар. Именно на это рассчитывал епископ, но именно этим я заниматься и не собирался.
И дело было даже не в каком-то там самоуважении, просто не желал выглядеть жалким манипулятором.
Только какие варианты?
Я плюнул на всё и вновь погрузился в медитацию, но целиком и полностью сосредоточиться на работе с духом не сумел: мысли раз за разом возвращались к скрытым мотивам Зареслава. Наверняка я ничего не знал, и вместе с тем нисколько в их существовании не сомневался, потому как иначе столь могущественный человек не стал бы городить весь этот огород и задействовал свои обширные связи. Даже если вдруг нашла коса на камень, и глава дома Пламенной благодати начал вставлять палки в колёса собственному сыну, епископ и сам по себе обладал достаточным влиянием, чтобы добиться своего.
Непонятно. Странно и непонятно.
Так что лежал, медитировал, думал. Ни черта толкового на ум не пришло. В итоге лёг спать, понадеявшись на то, что утро вечера мудренее.
Разбудили ещё затемно, но не сказать, будто среди ночи. С вечера небо затянули низкие плотные облака, и сейчас моросил дождь, а ветер раскачивал кроны деревьев в небольшом саду, на который выходило окно моей палаты. Не иначе из-за перемены погоды разнылась правая нога — пожалел даже, что не попросил привезти трость, но в итоге походил от стены к стене, и неприятные ощущения сошли на нет.
Завтрак оказался крайне скуден — нормально покормить меня пообещали уже в дороге, а тут напился чёрного крепкого чая и принялся облачаться в принесённую служкой одежду. Помимо исподнего мне выдали школьную форму со споротой эмблемой учебного заведения, а вдобавок к ней сандалии — совсем как те, в которых ходили не только абитуриенты, но и большая часть учеников. Ну и конечно же — балахон с глубоким капюшоном. Был он вроде вчерашнего серым, но пошит из куда более дорогой ткани, а ещё оказался на удивление плотен и увесист.
Подпоясавшись красно-оранжевым кушаком, я подумал, что в таком