Антикоперниканский поворот, который вводит Гуссерль, предлагает забрать основания у субъекта и вернуть их Земле. Гуссерль называет Землю Перво-Ковчегом, начальной точкой человеческого опыта. Земля становится не просто средой обитания, а основанием для нашего познавательного и экзистенциального ориентирования в мире. Это смещение позволяет иначе взглянуть на отношения человека и Земли и увидеть в ней нечто большее, чем фон для человеческой истории. Об антикоперниканском настрое Гуссерля важно помнить на протяжении всего разговора о геофеноменологии – именно этот настрой определил отношение к Земле со стороны других авторов. О них мы еще скажем, но сейчас – чуть подробнее об основателе феноменологии.
Земля как Перво-Ковчег: версия Гуссерля
Гуссерль создает свою заметку о Земле [160] в период работы над темой кризиса европейских наук – в 1934 году. Уже в 1935-м он читает свой знаменитый доклад «Кризис европейского человечества и философия» [161]. Проблема кризиса связана для Гуссерля с жизнью в эпоху прогресса и развития точных наук и позитивистского знания. Науки теперь сводятся к изучению «фактов» и утрачивают свою связь с жизнью. Они смотрят на мир как на совокупность тел и предметов для исследования или улучшения. Земля как планета, тело человека – это тоже тела среди других тел, всего лишь функции. Гуссерль предлагает другое понимание науки. По его мнению, наука должна изучать непосредственно объекты сознания и противостоять слепой рационализации, разделяющей мир на полезное и бесполезное. Кризис науки опасен, поскольку он отдаляет ее от истинных целей. Чтобы как-то решить проблему кризиса, Гуссерль обратился к теме Земли. И вот как он ее рассматривает – несколько ключевых моментов.
Земля как прародина и основание опыта. Гуссерль описывает Землю как сверхтело, пратело и прародину. Она становится универсальным основанием, к которому человек всегда может вернуться. Родина для Гуссерля – это не просто географическое или культурное место. Это пространство основы и начал. Земля в этом контексте выступает местом начала феноменологического опыта, без которого невозможно субъективное существование человека. Утрата связи с этим основанием равносильна утрате начала опыта. Для субъекта это означает отсутствие опоры для осмысления своего существования. Гуссерль пишет о настоящей родине:
При смене родных мест остается, вообще говоря (если родина имеет обычный смысл соответствующей, относящейся ко мне одному или к семье территории), то, что каждое Я имеет прародину – и последняя принадлежит к моему пранароду с его пратерриторией. Но каждый народ и его историчность и каждый сверхнарод сами, естественно, в конечном итоге родом с Земли, и все развитие, все относительные истории имеют в этом отношении одну-единственную праисторию, эпизодами которой они являются [162].
В связи с этим у Гуссерля есть две трактовки родного. Первая – это, собственно, родное как реальные исторические места, традиция, наконец, сама родина. Это условия нашей жизни, воспитание, корни, места, с которыми мы связаны. Второе уже более философское: родное как пространство нашего восприятия, наиболее близкое к нам – буквально восприятие вещей и явлений перед нами. Так Земля открывает пространство, в котором есть поле-близкого-далекого [163] перед нами и которое наполняет тела смыслом земных тел.
Гуссерль в этой цитате говорит: «Каждый сверхнарод сам, естественно, в конечном счете родом с Земли». Обратите внимание на то, как это созвучно с идеей Делёза, для которого Земля – место пришествия новых народов, новых потенциальностей и концептов. У обоих авторов Земля – это интенсивная недвижность, в которой скрыта мощь эмпирической новизны.
Земля как покой и начало движения. Ключевая идея антикоперниканского поворота Гуссерля заключается не в отрицании научных открытий Коперника, а в переосмыслении роли Земли (хотя в начале текста Гуссерль с иронией замечает: «Мы, коперниканцы, мы, люди Нового времени, утверждаем: Земля – это не вся природа, она одна из звезд в бесконечном мировом пространстве» [164]). Земля становится символом покоя, который позволяет всему остальному двигаться. Когда мы стоим на Земле, создается ощущение стабильности: все вокруг движется, но сама Земля кажется неподвижной. Несмотря на изменчивость природы, эта неподвижность воспринимается как базовый опыт. Гуссерль подчеркивает, что Земля – не просто тело среди других тел. Она представляет собой сверхтело, основу всех движений, переживаний и ощущений.
Именно поэтому Земля, по Гуссерлю, не движется в том смысле, в котором движутся другие тела. Это состояние, которое служит точкой отсчета. Данная идея связана с философским поиском оснований, о котором писали Шеллинг и Делёз. Поиск «пратела», праистории или первоосновы – это не просто академический интерес. Это способ преодолеть философскую панику, вызванную утратой (в том числе исторической) прежних оснований. «Земля – это только одно из случайных тел, одно среди других», – именно эту позицию критикует Гуссерль.
Как еще Гуссерль подчеркивает свой антикоперниканский жест? Он состоит не только в том, что мы перестаем находить основание в ускорившемся прогрессивном субъекте, но и в том, что мы говорим о некотором сверхпокое и недвижении. И вот что пишет Гуссерль:
…пока у меня не появится представление об обмене основами и о превращении вследствие этого обеих основ в тело, до тех пор сама Земля – это именно основа, но не тело. Земля не движется, я, пожалуй, все же скажу, она покоится, что может лишь означать, что каждый кусок Земли, который я отделяю или отделяет другой, или он отделяется сам, покоится или движется, есть тело [165].
Гуссерль также вводит понятие Ur-Arche, то есть то, что находится до самого начала. Это отсылает к нашей предыдущей проблематике, когда речь шла о вопросе «А есть ли начало у самого начала?». Где эта сингулярность? Почему вообще можно говорить про сингулярность, если у нее нет оснований или мы их еще не нашли? Поэтому Гуссерль пишет, что Земля – это агент глобального, праисторического и прародного опыта.
Земля, наука и феноменология. Гуссерль, обращаясь к науке со стороны феноменологии, описывает «классический» взгляд науки на историю Земли. Он пишет, что на Земле, как предполагается, изначально не было никакой