Решающее слово, разумеется, оставалось за Сталиным. Кремлевский властитель обсуждал положение дел в Германии с Молотовым, Вышинским, Деканозовым, Жуковым, Соколовским и другими, но по-прежнему уклонялся от прямых оценок. Ставя задачи перед будущими лидерами СЕПГ Вальтером Ульбрихтом и Вильгельмом Пиком, Сталин пользовался революционной лексикой большевиков: «программой минимум» было сохранить единство Германии на буржуазно-демократической (Веймарской) основе; «программа максимум» обуславливала построение социализма в Германии в соответствии с советским пониманием «демократического пути» развития этой страны [277]. Как бы ни относиться к подобным рассуждениям, очевидно, что Сталин тянул время и не спешил с советизацией в зоне советской оккупации – ему не хотелось, чтобы территория остальной Германии оказалась полностью отрезанной от советского влияния. Сталинский двухэтапный план развития событий имел бы смысл в том случае, если бы в мире действительно разразился послевоенный экономический кризис, и Соединенным Штатам пришлось бы по финансовым причинам вывести свои войска из Западной Германии. Однако этого не произошло – ни в 1946 году, ни после.
В своем дневнике Семенов вспоминал, что Сталин встречался с ним и с немецкими коммунистами «каждые два-три месяца». Кроме того, он утверждал, что получал прямые указания от Сталина по стратегическим вопросам, которые нацеливали на то, чтобы мало-помалу строить в советской зоне «новую Германию». По словам Семенова, существуют записи «более сотни» бесед со Сталиным на тему планов политического строительства в послевоенной Германии. Однако в книге учета посетителей Сталина отмечено только восемь встреч Семенова и делегаций восточных немцев с советским вождем в Кремле, а поиски сведений о других встречах в архивах не увенчались успехом [278]. Существенно пошатнувшееся здоровье все более вынуждало Сталина делегировать текущие дела в Германии своим заместителям и чиновникам. Почему Семенов хотел преувеличить свои контакты со Сталиным, осталось загадкой.
Как уже было упомянуто, Сталин давал своим подчиненным довольно расплывчатые указания по Германии, а то и вовсе избегал четких инструкций. Это объяснялось тянущейся неопределенностью в решении германского вопроса, но были и факторы внутриполитического характера. Сталин любил сохранять недосказанность, сеять междоусобицу среди своих подчиненных, а затем играть роль посредника в их конфликтах. Он допускал и даже поощрял различные, порой противоречащие друг другу интерпретации политики в отношении Германии. СВАГ нередко оказывалась в центре политических интриг в высших эшелонах советской бюрократии, что затрудняло координацию ее действий. Советские органы управления в Германии подчинялись различным ведомствам в Москве, включая наркомат обороны и министерство иностранных дел. При этом некоторые из должностных лиц имели возможность напрямую доносить свои соображения до Сталина и его заместителей и заручаться поддержкой различных отделов ЦК партии. Каждый из функционеров СВАГ отвечал за определенный участок работы в соответствии с поставленными планами и задачами, и там, где их деятельность пересекалась, нередко возникали конфликты. Отдельные советские представители имели дело с различными фигурами и группами в восточногерманском обществе и вынуждены были считаться с их интересами. Все эти факторы усугубляли хаос и нескоординированность в советских действиях в Германии [279].
Нет оснований считать, что именно Семенову принадлежала исключительная роль в осуществлении советской политики на территории Германии [280]. Были и другие важные и относительно автономные исполнители этой политики. Одним из них был руководитель Управления политической информации и пропаганды СВАГ полковник Сергей Иванович Тюльпанов – хорошо образованный, с познаниями в области международной экономики и опытом пропагандистской работы. Тюльпанов, похоже, имел могущественных покровителей в Москве. Среди них были влиятельные помощники и любимцы Сталина: Лев Мехлис, возглавлявший Государственную штатную комиссию при правительстве, а также член Политбюро и секретарь ЦК Алексей Кузнецов, один из «ленинградцев», который встал во главе Управления кадров ЦК. За Кузнецовым стоял Жданов. Имея таких покровителей, Тюльпанов вплоть до 1948 года мог действовать относительно самостоятельно, не сверяя каждый свой шаг с Семеновым. Он курировал средства массовой информации и цензуру, кинематограф, деятельность политических партий и профсоюзных организаций, а также отвечал за политику СВАГ в области науки и культуры в советской зоне оккупации. Тюльпанов оставался на своей должности даже после того, как несколько раз подвергся резкой критике со стороны некоторых весьма высокопоставленных лиц, обвинявших его в неудаче просоветской Социалистической единой партии Германии (СЕПГ) на первых выборах в восточной зоне и в полном провале прокоммунистической пропаганды в западных зонах Германии [281].
Советские ведомственные интересы в Германии нередко противоречили политической целесообразности, и нередко Соколовскому, Семенову, Тюльпанову и другим сотрудникам СВАГ приходилось действовать на свой страх и риск, пытаясь обуздать эти интересы и подчинить их общему замыслу. Другое дело, что сам этот замысел упирался в потолок политической культуры и идеологии. Наводившие порядок в Восточной Германии представители военной администрации, имели в виду, прежде всего, порядок советского образца. Иного они не знали. Тем не менее начальство СВАГ понимало, что плохое обращение с гражданским населением в советской зоне оккупации сильно осложнит борьбу за Германию. Также они понимали, что демонтаж и вывоз промышленного оборудования в Советский Союз не поможет им найти поддержку у немецких инженеров и рабочих [282]. В результате за демонтаж военно-промышленных предприятий жители Восточной Германии получили компенсацию едой: рацион их питания в голодные послевоенные годы был лучше, чем у немцев в западных оккупационных зонах, и гораздо лучше, чем у русского, белорусского или украинского населения в СССР. В самый разгар жесточайшей засухи в СССР Сталин не стал добиваться репараций с немцев сельскохозяйственными продуктами, хотя это могло бы спасти жизни многих советских граждан, прежде всего крестьян, от голодной смерти [283].
В октябре 1945 года Сталин даже попытался обуздать советские наркоматы, которые занимались разграблением промышленного потенциала в восточной зоне Германии. Немецкий рабочий класс, в конце концов, надо было сохранить как основу для будущего просоветского режима. В ноябре он сообщил посетившим его польским коммунистам, что Советский Союз планирует оставить некоторые предприятия в Германии и будет только получать их конечную продукцию. Советские власти организовали 31 акционерное общество (SAG), которые действовали на базе 119 немецких заводов и фабрик, первоначально предназначавшихся к вывозу. К концу 1946 года,