Утром он, встав раньше обычного, почувствовал тревогу. Ему приснилась Китти, и сон не понравился: дочь плакала. Она обнимала его за шею своими милыми ручками и говорила: «Папа, я слышу, как рыдает банши [7]».
Конечно, у семьи О'Донован был свой призрак. Он всегда появлялся, когда бывали какие-нибудь тревоги. Мог сидеть ночью под окнами и издавать страшные вопли.
Мистер О'Донован решил сходить на озеро. «Надо бы и Джека взять с собой, – подумал он. – Мальчик, наверное, захочет пойти».
Джек был сыном его брата, храброго воина, убитого во время войны с бурами. Бедный ребенок остался сиротой, потому что его мать умерла еще при родах, и он рос вместе с Китти в поместье «Пик». Дети любили друг друга, как родные брат и сестра.
После гибели брата мистер О'Донован оставил Джека у себя в имении, намереваясь дать ему хорошее воспитание.
Мальчик в наследство получил немного денег; его зачислили в Винчестерскую школу, где он и учился теперь весьма прилежно. Но все свободное время Джек проводил в доме дяди.
Мистер О'Донован потрепал мягкие волосы племянника, который уже открыл глаза и сладко потягивался в постели.
– Вставай, лежебока, я жду тебя. Мы прогуляемся к озеру и, может быть, встретим почтальона.
– Я знаю, вам нравится получать газету как можно раньше. Может быть, вы получите сегодня письмо от Китти.
– Вряд ли, мой мальчик, вряд ли. Китти некогда писать, ведь она стала королевой мая.
Джеку было приятно говорить о кузине.
– Так хочется, чтобы Китти поскорее вернулась домой. Здесь скучно без нее.
– Верно, Джеки. Я тоже скучаю по нашей дорогой Китти. Ну идем, пройдемся немного до завтрака.
Спустя четверть часа Джек, уже одетый, встретился с дядей в гостиной.
– Надеюсь, Джек, на свежем воздухе прогнать гнетущее впечатление, поскольку я видел сегодня дурной сон.
– Что же вы видели, дядя Фергус?
– Я видел банши, – с мрачным видом сообщил дядя.
Джек постарался повеселее улыбнуться.
– Но, дядя, не принимайте это близко к сердцу.
– Ты думаешь, что я обращаю на это внимание? Нисколько. Но я не мог оставаться в постели. Поэтому теперь мы идем гулять.
– Нигде нет такого воздуха, как в Ирландии, – сказал Джек, – а во всей Ирландии нет лучше воздуха, чем в Киллерней.
Мистер О'Донован и его племянник не спеша шли по дорожке к озеру.
– Должно быть, дядя, вон там, по берегу озера, сам почтальон идет. Позвольте мне побежать навстречу ему. Можно, дядя?
– Сдержи свое нетерпение, мой мальчик. Я еще не стар и могу ходить так же быстро, как ты. Джек, ты стал большим утешением мне с тех пор, как меня уговорили отослать мою Китти в эту английскую школу.
– О, это очень хорошо для нее! – воскликнул Джек. – Я ненавижу Винчестерскую школу, но все же и она приносит мне пользу – помогает избавляться от лишней гордости.
– Лишняя гордость?! У О'Донована из «Пик» не может быть слишком много гордости. Помни, мой мальчик, что ты тоже О'Донован из «Пик»; ты станешь наследником, когда наступит моя очередь отправиться к праотцам.
Джек покраснел.
– Ну, дядя Фергус, надеюсь, что это случится не скоро и к тому времени сам я буду старым.
Мистер О'Донован усмехнулся, довольный ответом племянника.
– Однако поторопимся, дядя. Может быть, есть письмо от Китти.
– Вряд ли.
Почтальона звали Тедди О'Флинн, и во всей округе никого не любили и не уважали так, как его. Тедди был хорошим человеком. И он приносил хорошие вести.
– Как вам нравится это раннее утро, мистер О'Флинн?
– Утро прекрасное, ваша честь, – бодро ответил почтальон. – Как всегда, у меня для вас газета. Но сегодня еще и два письма.
Джек бросился к почтальону.
– Это от Китти, от Китти! – кричал он со сверкающими глазами. – Одно вам, дядя Фергус, а другое – мне, от Китти. Ура! Ура! Ура!
– Это очень приятно, – сказал О'Донован, и щеки его порозовели от удовольствия. – Вот вам шесть пенсов, мой милый, и если у вас нет писем слугам, то вам незачем идти к нам в дом. Джек и я прочтем письма на открытом воздухе.
– Благодарю вас, ваша честь. А я выпью за здоровье мисс Кетлин в «Синем драконе».
Глаза у Джека горели от восторга.
– Ну, дядя, где мы будем читать наши письма?
– Да здесь же, – сказал О'Донован. – Не стану отрицать, мой мальчик, что эти неожиданные письма – большая радость для меня после дурного сна и других неприятностей. Сначала мы оба прочтем свои письма про себя, а потом вслух, хорошо, Джек?
– Да, сделаем так, – согласился Джек.
Мистер О'Донован разорвал конверт и прочитал письмо, написанное Китти в ночь перед тем, как она стала королевой мая. Письмо Джеку было послано позже, но из-за небольшой задержки на почте оба письма пришли одновременно. Старый сквайр дрожал, пробегая глазами строки письма.
– Милая! Милая! Да благословит ее Господь! – бормотал он. – Какая она, наверное, была хорошенькая! Как бы мне хотелось ее увидеть!
Счастливый отец дочитал письмо до конца.
– Право, Джек, наконец-то у них оказалась настоящая королева мая – дочь древних ирландских королей, девочка, в жилах которой течет действительно королевская кровь. Она, несомненно, была очаровательна, украшенная цветами, не правда ли, Джек?
– Дядя, от какого числа ваше письмо?
– Мое письмо? Подожди, посмотрю. От тридцатого апреля. Она писала его накануне праздника.
– Но ведь мне Китти никогда не писала прежде, – удивился Джек. – А рассказала ли она вам про церемонию – как все было?
– Ну, Джек, как могла она рассказать про церемонию, когда ее еще не было? Она написала, что позже сообщит обо всем подробно. Должно быть, поч-тальон принесет мне завтра еще письмо от нее – с подробностями.
– Но у меня уже есть такое письмо – о празднике! – почти крикнул Джек. – Она написала мне вечером того дня. Мое письмо помечено первым мая. Слушайте, слушайте, дядя.
– Китти написала о церемонии раньше тебе, – нахмурился мистер О'Донован.
– Да, вот в этом письме.
– Удивляюсь, что она написала тебе прежде, чем мне, своему отцу.
– Не сердитесь, дядя. Это такая радость для меня!
– Конечно, я не сержусь, мой мальчик. О чем же сообщила тебе Китти?
Джек громко и с удовольствием прочитал письмо.
– Да, письмо очень милое, – сказал мистер О'Донован, выслушав Джека, читавшего в полном восторге. – Но тон его несколько удивляет меня. Оно не совсем похоже на прежние письма Китти. Мое мне нравится больше. Сразу ясно, что его писала моя милая девочка, моя