Твоя несчастная мать
Р. S. Надейся на лучшее, мое бедное дитя. Доктор говорит, что хотя Поль болен очень опасно, но если он будет спокоен душой, надежда еще есть.
– Теперь я знаю самое худшее, – говорила себе Мэри, сидя на камне. Ей казалось, что все в ее жизни – мелочи в сравнении с ужасным фактом, что Поль умирает, потому что беспокоится о ней.
Мэри сунула в карман письма, взяла газеты и побежала к дому. Было еще совсем рано, когда она вернулась. Одна из служанок убирала прихожую, стирала пыль. Она с удивлением взглянула на девочку, когда та положила почту на стол.
– Вы встретили Тома, мисс? – спросила она.
– Да, я встретила его, – сказала Мэри, – я сама ходила за письмами.
– Вы ходили за письмами, мисс?
– Да. Не задерживайте меня. Я взяла письма из почтового ящика. Жена Тома больна, и он был доволен, что не придется идти сюда. Мне нужно немедленно видеть миссис Шервуд.
– Она еще не спускалась, мисс.
– Я должна видеть ее немедленно, – сказала Мэри.
– Не сходить ли за мисс Хонебен, мисс? Я не решаюсь беспокоить начальницу.
– Хорошо.
«Что за странный вид у барышни», – подумала девушка, однако пошла наверх и постучалась в комнату мисс Хонебен. Мисс Хонебен открыла дверь.
– Извините, я от мисс Мэри Купп. Она пришла с почты и принесла письма… Ей нужно видеть миссис Шервуд. Она сидит в прихожей – в большом волнении. Вы пойдете к ней?
Мисс Хонебен спустилась в прихожую.
– Пожалуйста, не расспрашивайте меня, – сказала Мэри. – Я должна ехать в Швейцарию. Мама написала, чтобы я срочно приехала, потому что брат Поль очень болен.
Отчаяние звучало в голосе девочки.
– Конечно, милая Мэри, ты поедешь, – мягко произнесла мисс Хонебен. – Это то письмо?
– Да, мисс Хонебен.
– Могу я прочесть его, Мэри?
– Да, мисс Хонебен.
Прочитав письмо, учительница поняла отчаяние и горе бедной Мэри.
– Иди в свою комнату и укладывай вещи, милая, – сказала она, – а я пойду переговорить с миссис Шервуд.
– Благодарю вас.
Мэри пошла наверх. Сестры вскрикнули, увидев ее. Она довольно резко обратилась к ним:
– Матти, Джени, вставайте. Я еду в Швейцарию, к Полю. Ему хуже, и он требует меня. Помогите мне уложить вещи. Я должна выйти из дома так, чтобы попасть на девятичасовой поезд. Не браните меня, а помогите.
– Конечно, мы поможем, – сказала маленькая Джени. – Но когда, как ты получила это письмо?
– Я пошла за письмами сегодня утром.
– Пошла за письмами?! – удивилась Матильда.
Девочки видели, что Мэри совершенно подавлена; они поспешно встали и положили самое необходимое в маленький саквояж сестры. В это время мисс Хонебен разговаривала с миссис Шервуд.
– Мне так жаль волновать вас, дорогая, – сказала она своей любимой начальнице, – но в положении бедной девочки наступил ужасный кризис. Я думаю, сегодня у нас объяснится многое из того, что волновало нас, но бедная Мэри Купп не будет присутствовать при этом. Она получила чрезвычайно тревожное письмо от матери. Полю хуже, и он требует Мэри. Доктор говорит, что единственный шанс спасения для него зависит от немедленного приезда Мэри. Ее нельзя отпустить одну. Я пришла просить у вас позволения проводить ее, миссис Шервуд.
– Как поразительно, как невероятно странно! Не могу сообразить. Я думала, что Полю стало гораздо лучше.
– Да ему и было лучше, но тут есть какая-то тайна, угнетающая бедного мальчика. Во всяком случае, единственное, что мы можем сделать, – это поскорее отправить бедную Мэри.
– Но когда же пришло это письмо? Вчера вечером? Отчего же мне сразу не сказали о нем?
– Оно получено с утренней почтой, – ответила мисс Хонебен.
– С утренней почтой? Но еще только семь часов, а Том приходит всегда позже семи.
– Это можно объяснить, – сказала мисс Хонебен. – Мэри, не знаю почему, пошла сегодня утром навстречу почтальону.
– Она пошла навстречу почтальону?
– Да. Она встретила Тома Прайса и взяла у него письма.
– Мне хотелось бы видеть ее письмо, – заявила миссис Шервуд. – Пойдите, милая, скажите Мэри, чтобы она укладывалась поскорее, а потом приведите ее сюда.
Мисс Хонебен исполнила поручение. Около восьми часов Мэри, одетая по-дорожному, вошла в комнату миссис Шервуд. Миссис Шервуд взяла ее за руку и подвела к софе.
– Мне грустно было узнать о твоем горе.
– Благодарю вас.
– Я устроила, чтобы мисс Хонебен поехала с тобой. Поезжай к брату и надейся, что все будет хорошо. Но не следует отправляться к нему с грехом на душе.
Мэри вздрогнула.
– Сегодня ты покидаешь школу, и один Бог знает, вернешься ли когда-нибудь. Ты едешь к мальчику, который может умереть. Оставляешь школу, в которой сильное волнение и смятение. Я хотела бы знать, нет ли за тобой какой-нибудь вины, которую ты могла бы загладить до отъезда?
– Да, я могу сделать все.
– И сделаешь?
– Да.
– Я жду, чтобы ты начала, Мэри.
– Последнюю неделю я жила так, как живут только те, на кого гневается Бог. Он все еще гневается, сильно гневается. Я совершала один грех за другим.
– Ты очень бледна, милая. Старайся подбодриться, тебе нужно ехать к Полю.
– Да. Вы очень добры ко мне. А я – самая плохая девочка на свете. Я хочу сказать, миссис Шервуд, что Китти О'Донован совершенно не виновата в том, что ей приписывают.
– Мэри, тогда не можешь ли ты сказать, кто же виноват, если Китти не виновата?
– Я… я могу сказать.
– Да, дорогая.
– Сказать… сказать, миссис Шервуд, – черные пятна… точки опять у меня перед глазами, я…
И это было все, что миссис Шервуд могла узнать от Мэри Купп. Увы! Поездку в Швейцарию пришлось отложить. В комнате начальницы Мэри потеряла сознание. Ее перенесли в лазарет Мертон-Геблса. Несчастная девочка находилась между жизнью и смертью.
Глава двадцать четвертая
«Да здравствует королева мая!»
Ближе к полудню стало солнечно – лучи солнца падали на распустившиеся цветы в красивом саду, на группы девочек, которые ходили меж деревьев и тихо разговаривали. Потом они ушли в дом.
Часы на ближайшей старинной