Эдельхейт, словно прочитав её мысли, рассмеялся:
– Пока отвлекать подозреваемых больше не требуется. Вы очень помогли мне, Инес.
Эдельхейт жестом пригласил Инес взять его под руку и прогуляться. Конечно, она не отказалась. Не только отец почувствовал в этом человеке надёжное плечо, но и сама Инес…
– К слову, хотел спросить, – неожиданно заговорил Гай. – Как вам удалось увести Смита из конторы? Это очень помогло мне.
Щёки Инес вдруг залились румянцем. Она смущённо откашлялась и тихо ответила:
– Я заигрывала с ним.
– Что, простите?
– Мистер Смит ведь просил у отца моей руки. Я использовала эту тему и…
Гай снова рассмеялся. Сегодня он смеялся, как никогда, часто и весело.
– Вот оно что! Восхищён вашей находчивостью. Не сомневаюсь, что бедняга Смит на миг понадеялся, что дело всё-таки выгорит.
Гай и Инес наслаждались прогулкой. Из открытых дверей паба раздавалась песенка про детектива с разными глазами. Расследование окончено. Всё было хорошо. Даже слишком хорошо…
* * *
Винс смотрел, как на контору Смита вешают табличку «Закрыто». Его миндалевидные глаза сощурились от хищной довольной улыбки.
«Вильямсон, петля уже свилась вокруг твоей шеи… и шей тех, кто тебе помогает».
Глава 13. Пустая могила
После нескольких дней хандры, выпивки и сетований на предательство Смита Грегор Вильямсон вновь встрепенулся, стал бодр и свеж, словно заново родился. Он устроил в своём доме роскошный приём, куда пригласил всех видных людей города. Нарядные дамы и господа вновь заполнили банкетный зал особняка, столы ломились от яств, а дорогой алкоголь рекой наполнял то и дело опустошённые бокалы. Официально это был очередной светский раут, но все знали, что Вильямсон с помпой празднует возвращение своей интеллектуальной собственности.
– Уолтер Смит! Какой кошмар! Я знала его ещё совсем молодым человеком. Они казались с мистером Вильямсоном такими друзьями. Какой кошмар! – сетовала графиня Мур, обмахиваясь кружевным чёрным веером.
– Никогда бы не подумал. Такой умный человек – и сотворить такое, – горячо кивал председатель клуба привидений мистер Бонс. Его покрасневшее от алкоголя лицо контрастировало с зелёным фраком и белым накрахмаленным воротником.
– Именно потому, что умный. Дуракам такие замыслы в голову не приходят. Мозгов не хватит. А Смит сплёл умелую паутину заговора.
Владелец транспортной компании смотрел на ситуацию с показной скукой и наслаждался тарталетками с заморской икрой под шампанское.
– Осторожно, мистер Милсворд. На прошлом приёме мистер Смит так же восхищался замыслом Стонбая. И вон что оказалось.
– Потому и восхищался, что оказалось, – махнул рукой в белой перчатке Милсворд. – А я лишь констатирую факт.
– Бедный мистер Вильямсон. Как он пережил такое предательство? Он ведь так хорошо относился к Смиту. Ну разве что дочку не отдал.
– Переживёт. У таких дельцов, как Вильямсон, вообще нет друзей. Лишь коллеги и конкуренты.
Графиня ещё не знала, но прямо в этом зале уже ходил слух, что Вильямсон после предательства Смита стал подозрителен и недоверчив. И даже Саймону Милсворду, с которым Грегор Вильямсон когда-то испытал свой первый двигатель и разделил славу первых шагов прогресса, досталась своя порция подозрений. И эту обиду Милсворд не забыл.
– Как чёрство, мистер Милсворд!
– Ну что вы, дорогая графиня, – транспортный магнат галантно поцеловал руку пожилой леди, – это просто деловой подход. Спросите самого Вильямсона. Он уже в порядке.
Вильямсон сиял в безупречно отглаженном чёрном фраке с полосатыми серыми брюками и шёлковом галстуке со складками по современной моде. И изо всех сил показывал своё гостеприимство и радость: рассыпа́лся в любезностях перед каждым гостем, поднимал бокалы с шампанским, произносил тосты и шутил.
Спустя короткое время тревожные разговоры утихли и померкли перед нагромождением вежливостей и светских улыбок. Все наконец поверили, что жизнь наладилась: виновный наказан, чертёж возвращён. И, самое главное, в это поверил сам Вильямсон.
– Мистер Вильямсон.
Удивительно, но даже этот голос сегодня не раздражал. Словно стал таким же фоновым шумом, как и все остальные. Жизнь и впрямь налаживалась. Тень кошмара, начавшегося в День прогресса, отступила.
– Мистер Эдельхейт. Наслаждаетесь вечером? – вежливо отозвался хозяин дома, сохраняя на лице благодушное выражение.
Детектив, по обыкновению одетый в светлый старомодный фрак, покачивал бокалом в руке. Блики от лампочек преломлялись в гранёном хрустале и мерцали на гладко выбритом подбородке гостя. На лице застыла вежливая, словно дежурная, улыбка, но в разноцветных глазах за приспущенными очками едва замечались красные прожилки, словно Эдельхейт не в первый раз засиживался допоздна.
– Всё так. Хвалю хозяина вечера. Однако, пользуясь случаем, я хотел бы поговорить о сохранности вашего чертежа. Я заметил, что с вами сегодня говорили полдюжины производителей сейфов. Неужели каждый убеждал, что его продукт никакой вор не взломает? Должен заметить, что это самонадеянно с их стороны.
– Пускай себе убеждают. Больше я не намерен рисковать. Я положу чертежи в ячейку банка. Пусть этот вор попробует до них добраться, если они ему нужны!
– Я бы не советовал, мистер Вильямсон.
– Почему нет? Что может быть надёжней банка?
– Для искусного подрывника и взломщика? Я бы не поставил на надёжность банка и пенни. Даже если это банк вашего друга Фаулера.
– Тогда… где же мне хранить чертежи?
Гай хитро улыбнулся:
– Мистер Вильямсон. Когда противник так умел, ваша главная безопасность не замки́… а тайна. Съездите в банк, показательно положите в ячейку безделицу, а настоящее сокровище спрячьте у человека, которому доверяете безоговорочно.
Вильямсон начал лихорадочно соображать. Казалось, он решает задачу, которая не имеет ответа. А всё потому, что в его системе координат попросту не было человека, которому Вильямсон бы доверял всецело. Страшно подумать, что когда-то в ответ на этот вопрос он вспомнил бы лицо Смита. Но мысль о предательстве снова больно уколола сердце.
Вильямсон быстро взял себя в руки. Не для того он устроил шумную вечеринку, чтобы предстать перед всеми разбитым. Он ещё некоторое время размышлял в попытках найти ответ, пока не понял, и поднял на Эдельхейта возмущённые глаза:
– Вам? Вы предлагаете мне оставить свой чертёж вам?!
– Господь с вами, мистер Вильямсон! Или в кого вы там верите, – рассмеялся Эдельхейт. – Зачем мне ваши бумаги? Я говорил о вашей дочери.
– Что? Инес?
Эдельхейт огляделся по сторонам, словно подозревал, что и у стен есть уши, а потом продолжил тихим голосом:
– Спрячьте чертежи у неё в комнате. Даже если Призрак снова наведается в ваш дом, он и не подумает искать сокровище в комнате леди среди её чулок и корсетов. А сейфы его не остановят.
Вильямсон снова серьёзно задумался. Такая идея не пришла бы ему в голову и через