— Съезжу, переговорю, — сказал я. — Надо послушать, что она расскажет.
— Я с тобой, — кивнул Коля.
Но я быстро его остановил.
— А Мухтара ты одного оставишь? Он же проснётся скоро, повязку сдерёт — надо контролировать. И антибиотиков у нас для него нет. Надо будет сбегать, купить.
— А ну да, Мухтарку я не оставлю, — закивал напарник.
— Погнал я, — кивнув, стал надевать куртку.
Знал, что Коля привязался к собаке, действительно не оставит, да и ни к чему пока туда вдвоём мотаться. Пусть посидит у постели больного. Коля же глянул на меня и опустил глаза.
— Там это… В общем… Передавай привет от меня, — смущенно пробормотал он. — И скажи, если что, пусть меня извинит.
— Сам потом всё объяснишь ей, — улыбнулся я.
— Да как-то… — поморщился Коля. — Нехорошо как-то с ней поступил. Кто бы знал, что она всё-таки не скурвилась, что пошла против… не стала нас сливать. Ну да, со стороны это выглядело всё… наоборот.
— Согласен, — кивнул я. — Ладно, я поехал. Если что — на связи.
* * *
Я легко отыскал дом по адресу, который мне указал Михалыч, вошёл внутрь. Меня встретила полная женщина с добрым лицом.
— Здрасьте, — сказал я.
— Здрасьте, здрасьте, вы из полиции? — помялась хозяйка. — Михалыч из лесу принёс полумёртвую… ой божечки, ой кошмар. Разберитесь, пожалуйста.
— Разберёмся, разберёмся, — заверил я. — Где Олеся?
— Так вот, в комнату проходите.
Я зашёл. Олеся сидела на диване, в одежде явно не по размеру. Рядом — Михалыч.
— Ну привет, честной народ, — поздоровался я.
— Максим! — воскликнула Олеся. — Я правда не виновата, ты мне веришь?
Она смотрела на меня огромными глазами, и для упрёков просто не оставалось места под этим взглядом. Я видел, что она много чего пережила, настрадалась, набоялась.
— Верю.
— О, начальник, привет, — подскочил Михалыч и протянул мне руку. Я пожал ему заскорузлую лапу.
— Спасибо тебе, — сказал я.
— За что? — удивился он.
— Ну как за что? Человека спас. Мне позвонил, а не местным. Молоток.
— Ну так не вчера родился, — гордо хмыкнул Михалыч, явно довольный похвалой.
— Слушай, — сказал я, — дай нам поговорить с ней, пожалуйста, с глазу на глаз.
— Да, конечно, конечно, не вопрос, начальник. Всё, ухожу.
Михалыч вышел из комнаты и закрыл за собой дверь.
— Я боюсь, Макс, они… — пробормотала Олеся, поджав колени к груди. — Сказали, если я вернусь в город, то меня убьют.
— Кто сказал? — спросил я.
— Мамедов, — шёпотом выдавила она. — Ты бы видел его глаза, когда он копал яму для моей могилы. Он был словно демон, хотя разговаривал как человек. Как так можно, Максим, скажи мне, как так… как можно быть таким жестоким? Ты же его арестуешь?
— Я его убил, — спокойно ответил я.
— Что? — Олеся сжалась сильнее.
Она не успокоилась от этой новости, а словно распространила теперь свой страх на всех — не знала, кого бояться.
— Открой новости. В интернете. Думаю, уже всё разлетелось.
— У меня телефона нет, — она пожала плечами. — Они отобрали у меня телефон.
Я стал копаться в сети на своём смартфоне. Удивительное дело — в этом городке всё разлеталось со скоростью звука, будто блогеры, журналисты и прочие вещатели сидели и ждали, когда что-то случится, чтобы тут же раструбить. Но тут я наткнулся на любопытный ролик и включил его.
Были утренние внеочередные новости: уже показывали репортаж о том, как телохранитель мэра вломился в дом к двоим сотрудникам полиции, командированным для расследования убийств, вооруженный и с неизвестной целью. А я про себя подумал: цель-то как раз была известна. Он хотел нас убить. Но об этом журналисты не говорили прямо.
— А сейчас, — вещала журналистка в кадре, — мы попробуем взять комментарии у нашего уважаемого градоначальника Льва Сергеевича Быкова.
В кадре появилась журналистка уже на фоне здания администрации. Она прошла внутрь через пункт охраны, следом оператор с камерой. Охранник растерялся, оторвался от стула, но под лучом камеры тут же осел и даже не поинтересовался, куда идут.
Журналистка и оператор прошли прямиком в приёмную.
— Здравствуйте, Лев Сергеевич у себя? — спросила девушка у секретарши.
— Да… а вы, простите, кто? — настороженно таращилась та.
— Мы из «Вестей Камнегорска». Меня зовут Наталья Знаменская. Вы разве меня не узнали?
— Лев Борисович занят, и он не может… — начала было секретарша, но в этот момент из кабинета раздался мужской голос:
— Ничего страшного, — вдруг проговорил мэр на пороге.
Журналистка и оператор обернулись. Быков вышел из своего кабинета.
— Вы ко мне, товарищи? Проходите. Я всегда открыт для народа, я всегда открыт для прессы. Мне нечего скрывать. Заходите, берите своё, хм… интервью, задавайте вопросы, — с улыбкой пригласил он.
— Светочка, — обратился он к секретарше, — сделай нам, пожалуйста, кофе.
— Нет-нет, — замотала головой журналистка, — мы ненадолго, у нас экстренный выпуск.
Они вошли в кабинет. Мэр по-хозяйски сел в кресло, журналистка устроились напротив; оператор стоял с камерой, фиксировал кадр. Роскошный интерьер кабинета, немного вычурный, попадал в объектив — будто подчёркивая статус того, у кого брали интервью. Какие же они будут крутые журналисты, судя по лицам, подумалось им, что вот так запросто вошли к градоначальнику, чтобы задавать неудобные вопросы — никто их не остановил и не остановит. СМИ — это сила, вот что читалось в их взглядах.
— Скажите, Лев Сергеевич, — спросила журналистка, — как вы можете прокомментировать поступок вашего телохранителя Мамедова? Весь город уже гудит, обсуждая, как он вломился в дом с оружием к двум командированным сотрудникам полиции.
— Погодите, погодите, — замотал головой мэр, улыбка на лице стала обезоруживающе-спокойной. — Почему «телохранителя»?
Он сделал паузу, будто давая понять, что фраза неверна, и продолжил.
— У меня нет телохранителя. Я что, бандит какой-то или бизнесмен? Я честный государственный служащий. Мамедов был моим водителем. Можете проверить — он