Еще есть юбилейные награды. Есть немецкая награда – медаль Артура Беккера. Есть традиционная награда, которую получал старший офицерский состав в Читинском округе, в Забайкалье, Монголии – «За победу на Халхин-Голе». Получается, что у меня есть награды пяти государств: ангольская, кубинская, немецкая, советская и монгольская. Есть еще белорусская, уже после достижения республикой независимости – ею я был награжден как МЧС ник.
С лета 1992 года, уже после увольнения из армии, я по 2010-й проработал сначала в системе Гражданской обороны, так это называлось, потом, после переформирования, в системе МЧС. С тех пор на пенсии. Постоянно проживаю в Бресте.
«На рассвете поискал вокруг и нашел одну расплющенную пулю, долго потом носил ее как талисман»
Владимир Александрович Лякин, капитан второго ранга запаса, служил в Анголе в 1988-1989 годах в качестве военного специалиста [249]
Родился я 16 октября 1951 года в г. п. Хойники Полесской (ныне Гомельской) области БССР в семье служащих. С 1956 года семья проживала в г. Калинковичи, где я окончил среднюю школу.
В детстве много читал, влекла морская романтика. В 1969 году поступил в Киевское Высшее Военно-морское политические училище, и после его окончания в 1973 году служил на различных офицерских должностях на кораблях и в береговых частях Тихоокеанского, Балтийского и Северного флотов.
В 1982 году, когда я служил в Поисково-спасательной службе КСФ [250], мой друг капитан 3-го ранга Анатолий Григорьевич Харченко (ныне покойный) был назначен на должность замполита узла связи только что созданного в Анголе советского ПМТО (пункта материально-технического обеспечения) ВМФ. Через три года он вернулся обратно, был назначен с повышением, много мне рассказывал об этой стране. На этой престижной и хорошо оплачиваемой (валютой) должности его сменил другой знакомый мне офицер, потом еще один наш. Я имел тогда звание капитана 3-го ранга, служил оргинструктором в политотделе Тыла Северного флота и вел себя по принципу: «от службы не бегай, на службу не напрашивайся». Поэтому, помню, удивился, когда меня вызвали в штаб флота и предложили эту должность. Потом узнал, что предыдущий кандидат не прошел собеседование, и нужно было срочно заменить его кем-либо другим. Через день получил команду срочно собираться и в трехдневный срок прибыть в Москву.
К поездке нас реально готовили только медики: сделали профилактические прививки и дали почитать какую-то памятку. Все прочее (как одеваться, сколько и чего можно везти и т. д.) узнавали от товарищей, которые там уже служили. Была, разумеется, и беседа с начальством на прощанье, где все ограничилось просьбой не подвести. В Москве я и еще один летевший на ПМТО офицер сдали в ЦК КПСС партбилеты (удостоверения личности – в ГШ ВМФ), после чего нас завели по красным ковровым дорожкам на один из верхних этажей. Мы были в гражданской одежде, и какой-то старенький партийный чиновник (из мелких) нас осмотрел, кое о чем спросил, потом долго рассказывал про свои подвиги в молодости и в конце отечески напутствовал.
Удостоверение военного специалиста В. А. Лякина на португальском языке. Ангола, 1988 год
Летели на следующий день, кажется, 10 августа 1988 года, обычным рейсом аэрофлота из Москвы в Луанду без пересадок. Летели долго, в полете хорошо накормили, что было для нас в новинку. В аэропорту меня радостно встретил товарищ, которого я сменял на должности. Хотя там платили очень хорошо, но за три года, как он честно признался, ему все страшно надоело, скучал по дому.
На сдачу-прием дел дали, помнится, два дня, после чего построили весь личный состав, он простился и уехал в аэропорт, а меня представили в новой должности. Узел связи был самым крупным подразделением ПМТО: десятка два офицеров и мичманов, человек шестьдесят личного состава срочной службы. Еще на ПМТО были подразделения ГСМ, аэродромного обеспечения, различные хозяйственники и единственное подразделение, постоянно находившееся в зоне боевых действий – радиорота. Ее личный состав набирался не на флоте, а из различных военных округов. Было их человек пятьдесят при двух офицерах, почти постоянно были на фронтах.
Как правильно и официально называлось подразделение «радиорота», точно не помню, мы его называли именно так. У двух офицеров этого подразделения (командир в звании капитана, замполит – старший лейтенант, оба из каких-то военных округов) была небольшая комната на ПМТО, где они иногда находились. Но большую часть времени они инспектировали своих подчиненных, которые мелкими группами и по одному со своими средствами связи были прикреплены к нашим военным советникам на фронтах в качестве связистов.
С ними было много хлопот, когда их собирали на ПМТО для отправки в Союз. Будучи по много месяцев бесконтрольными среди стихии войны, некоторые из них полностью теряли представление о дисциплине и каких-то моральных «тормозах». Разоружить их была целая проблема, что-то они все равно утаивали, так же как и огромные суммы ангольских денег. Кажется, в ноябре 1988 года человек восемь этих «орлов» ожидали на ПМТО отправки в Союз. Они как-то договорились со старшим лейтенантом, дежурившим по части (мы вместе с ним летели в Анголу), ночью выкатили на руках из автопарка командирский «УАЗ» и поехали искать бордель или казино, чтобы потратить бывшие у них миллионы ангольских «кванз». Но в столице ночью действовал «комендантский час» и за искателями приключений увязалась жандармерия. Была перестрелка, в жандармов полетело несколько гранат (среди них были потери, и сгорела одна машина), наши же сумели оторваться и укрыться в ПМТО. Рано утром их каким-то спецрейсом отправили в Союз, а через несколько дней – и того старшего лейтенанта [251].
В. А. Лякин. Луанда, 1988 год
Я подчинялся начальнику узла связи, начальнику ПМТО и заместителю командира ПМТО по политчасти. В свою очередь, я являлся уже прямым начальником для всего личного состава своего подразделения. Обязанности и порядок службы были те же, что и в Союзе, хотя мы обычно ходили в гражданской одежде (офицеры и мичманы в своей личной, матросам выдавали со складов) или в «фапле» (форма правительственных войск) без знаков различия. Конечно, были некоторые отличия в деталях, связанные с климатом, экстерриториальностью и реальной угрозой в любое время оказаться в зоне боевых действий.
ПМТО (площадь примерно триста на пятьсот метров, отдельно, в полукилометре – наш передающий центр, вдвое меньше) находился на южной окраине Луанды, в сотне метров от берега океана. За пределы ПМТО приходилось выезжать почти ежедневно, всегда при оружии. Передвигались только на автомобилях. В основном поездки