Эти тридцать пять долларов суточных у нас появились не сразу. Это заслуга самой первой группы, а точнее – одного из наших переводчиков, Василия Вобленко. Именно он каким-то образом узнал, что контингенту полагаются еще и суточные, и какие нужны для этого бумаги, именно он все это дело помог составить. Потом подали документы командованию ООН, и эти деньги стали всем нам выплачивать.
И я еще смог пробить так называемые «рубль двадцать восемь», как мы их называли. Я тоже стал изучать документы. И у меня сложились приятельские отношения с нашими финансистами – их всех почему-то звали Андреями. Я начал одного из них выспрашивать, какие у нас вообще имеются средства. И потом я раздобыл бумагу ООН, в которой было сказано, что нам положено выплачивать доллар двадцать восемь центов в день. Уже не помню, к чему это предназначалось. Я стал узнавать все это дело, а у начальника финансового отдела была русская секретарша – девушка Марина, из Москвы. Я пошел к Марине, узнавать, что это за деньги и для чего. Она подняла документы и сказала, что тут непонятно, вроде нам это положено, а вроде и не положено, точно не ясно. Получалось, что если бы мы смогли доказать, что нам положено, нам стали бы их выплачивать.
А со мной там служили мои бывшие ученики-курсанты. Ушлые ребята! Особенно Виталий Греков – замечательный парень, очень умненький, знал превосходно английский, а потом уже, будучи в Анголе, самостоятельно выучил португальский. Еще там была команда переводчиков, у которых были языки вьетнамский и английский (в то время в ВИИЯ еще вьетнамский преподавали). Чем все они отличались: они лихо наловчились писать эти ооновские бумаги! Ведь там, чтобы получить на что-то обоснование, надо было составить красивую бумагу. То есть, написать так, чтобы все «заплакали навзрыд» и сказали бы: да-да, конечно, именно это вам и нужно (смеется)] Ребята научились писать такие бумаги! Открывали словари, брали второе-третье значение слов, самое эмоциональное, использовали устойчивые английские выражения, чтобы получилось еще ярче, и бумаги выходили просто обалденные!
Когда я узнал про эти доллар двадцать восемь центов, то пришел к ним, сказал: Виталя, нужно бумагу составить. И Виталя забацал такую бумагу, что я сам чуть не прослезился (смеется)] Я пошел с этой бумагой в офис СМРО (Chief Military Personnel Office) – это был, по-нашему, отдел кадров, там сидел замбиец-капитан, мой приятель. Говорю ему: Сака, надо подписать – а он как раз отвечал за все эти вопросы. Он открыл документы, посмотрел… А еще надо добавить, что у нас было немного непонятное положение: то ли мы контингент, то ли штабные офицеры, мы были чем-то средним. И вот, думал он, думал, долго просматривал все эти бумаги и, наконец, сказал: и действительно, что же вы раньше-то не обращались, вот же здесь написано, что вам эти деньги положены! И подписал. Я понес нашу бумагу к Марине, она ее вовремя подсунула на подпись своему шефу – начальнику финансовой службы. Так мы стали получать еще эти «рубль двадцать восемь» в сутки – мелочь, а приятно, тридцать с лишним долларов в месяц набегало.
– Выплачивались деньги на руки, или счета какие-то вам открывали?
– Выплачивали нам зарплату на руки. Это тоже были интересный момент. Регулярно человек ездил в российское посольство, куда приходили наши деньги в долларах (уже не помню, кто, по-моему, даже наш финансист), и выдавал нам зарплату, которую платила Россия. А ооновские деньги – то есть, суточные, и эти «рубль двадцать восемь», – мы получали в кассе уже на самой Вилле Эшпа, ходили туда с нашим финансистом, стояли в очереди.
Конечно, то, что все деньги выдавались на руки, порой имело не очень приятные последствия. Потому что кто-то терял деньги, у кого-то воровали деньги. У меня, слава богу, за все время ни разу не украли, ни разу я ничего не потерял.
Была с этим и еще одна беда: некоторые, «дорвавшиеся», начинали пить как не в себя, а потом задавались вопросом, куда же это они умудрились потратить столько денег?
Некоторые товарищи каким-то образом переводили эти деньги на какие-то счета в банках. Там была военно-страховая компания, к нам вместе с комиссиями приезжали их агенты. Раз в полгода или раз в три месяца, точно уже не помню, приезжали эти комиссии – из Генштаба, из штаба армейской авиации. Например, приезжал генерал Павлов – Герой Советского Союза, «афганец», командующий вертолетной авиацией, он возглавлял всю делегацию. А с ними также представители этой страховой компании, которые предлагали нам оставлять себе небольшие суммы на мелкие расходы, а остальные деньги класть на счета в этой компании. У меня таких вопросов не возникало, я деньги хранил у себя и потом спокойно вывез их в Россию.
– Как протекало общение с принимающей ангольской стороной? Какие были контакты с ангольской армией, с гражданским населением, может, с представителями правительства?
– Контакты, естественно, были. Наши вертолеты стояли по округам. Сама миссия ООН во всем зависела от местной стороны. И местная сторона, надо сказать, иногда вела себя весьма вызывающе.
Приведу такой пример. Мы долгое время жили на Вилле Алиса в Луанде. Очень хорошая была вилла, нам там нравилось. В этой вилле очень хорошо все было организовано – правда, питания там не было (питались мы в столовой штаба миссии на Вилле Эшпа), но можно было постирать вещи, были хорошие домики с хорошими комнатами. Мы жили в одном крыле, а в другом жили уругвайцы: в Анголе стоял уругвайский батальон, также служили уругвайские штабные офицеры, уругвайские наблюдатели и военная полиция. И вот, через какое-то время мы вдруг узнаем, что местные хозяева подняли цену за проживание на этой вилле ооновских представителей. ООН такую высокую сумму платить отказалась. И мы вынуждены были перебраться на Виллу Эшпа, нам там организовали контейнеры.
Вообще, как только в Анголу вошли войска ООН, цены там сразу подпрыгнули до «космических» высот. Пытались местные заработать на всем, на чем только получалось. Например, как-то раз Виталию Грекову понадобились темные очки, и мы поехали в магазин, в саму Луанду. И там увидели, что очки стоят двести долларов! Цена, которую применимо к этому товару понять вообще было невозможно, потому что обыкновенные очки, не какие-нибудь там дизайнерские, не могут столько стоить. У Виталия, конечно, полезли глаза на лоб. и он решил, что такие очки он покупать не будет.
– А контакты с ангольскими военными?
– Естественно, были, и часто. Когда мы летали по площадкам, по точкам. И еще зависело