«В годы войны д. Копытово была больше и близко подходила к р. Яхрома. Широкую улицу разделял ручей. Левая сторона раньше была Копылово, а правая – Игнатово. В конце улицы ближе к реке находились колхозные постройки. В старину богатые деревеньки, после грандиозного строительства канала Москва – Волга изменились в обличии. Река сильно обмелела и накануне войны жители не видели бурных половодий.
Немцев в деревне было немного, взвода два. Запомнились рыжие финны, все как на подбор, крепкие ребята, но их было человек десять и ходили они в белых маскхалатах с лыжами. В начале деревни ближе к Рогачево стояло несколько грузовиков и мотоциклов с колясками».
Все произошедшее 17-ти летний Алексей запомнил хорошо. Больше всего его поразила беспечность, с которой наши бойцы подходили к деревне. Похоже, они посчитали, что немцев нет. Что привело их командиров к такому заключению – непонятно. Скорее здесь имелись какие-то огрехи при работе разведки. Поэтому то, что произошло дальше, трудно даже назвать боем.
«Ничего не заподозрив, с винтовками на плечах отряд около сорока человек вышел из леса на опушку. Именно здесь, на поляне между лесом и деревней, от губительного пулеметного огня погибли 35 красноармейцев. Разведка боем захлебнулась, и только пулемет «Максим» от реки ответил огнем. Один немец погиб. Были раненые среди местного населения. И было это до 6 декабря».
Возможно, был и другой отряд, поскольку немцы пишут, что атакующих было около роты. Наш свидетель мог и не видеть с одной точки всей картины. Как бы то ни было, это нападение на Копытово окончилось неудачей. Но несколькими километрами южнее действия наших войск были более успешными. Объектом атаки стали переправы через два русла р. Яхрома.
Журнал боевых действий 14-й моторизованной дивизии отметил, что «противник, как сообщил утром 53-й пп (мот.), выдвинул вперед свое охранение у Прожектора до моста 1 км юго-западнее» [154].
То, что немцы считали только боевым охранением, было передовым отрядом шедшего следом 923-го стрелкового полка, за которым в свою очередь следовала 18-я кавалерийская дивизия. Этот отряд состоял из подразделений 927-го стрелкового полка, которыми командовал лейтенант С. М. Черванцев. Он «лично произвел разведку района, переправ у Прожектор, после чего под его командованием отряд 927 сп в ночь с 3-го на 4-е декабря успешно выполнил задачу по занятию двух переправ в районе Прожектор.
После занятия переправ отряд укрепил их…» [155].
Спустя несколько дней, в течение которых отряд 927-го стрелкового полка не вел боевых действий, в нем появились первые убитые и раненые. Приступил к работе медицинский персонал. В частности, в этом и последующих боях отличился военфельдшер И. Ф. Астраханцев [156].
Захвачено было только место переправ. Мосты были разрушены, и их восстановлением занялись саперы 18-й кавалерийской дивизии. «Саперный эскадрон дивизии, заняв Прожектор, под огнем противника наводил переправу через р. Яхрома» [157].
Среди тех, кто занимался этой опасной работой, был командир отделения 23-го саперного эскадрона младший сержант А. И. Андрианов [158]. Обстрел переправ приводил к жертвам. Среди потерь дивизии отмечена и гибель двух саперов в районе Прожектора.
В ходе выдвижения войск и по прибытии их на новые места наши части приступили к ведению разведки.
В штабе немецкой дивизии отметили, что «ночь с 3.12 на 4.12. 14-й рб имеет на своем защитном участке на северной окраине леса восточнее Бунятино боевое соприкосновение с вражеским лыжным патрулем. С утра у 14-го рб по-прежнему существует впечатление, что силы противника (предположительно дозорная группа кавалеристов), находятся в глубине леса. Акция по очистке, проведенная 14-м рб и 54-м мцб, позволила к полудню освободить лес от врага» [159].
Присутствие наших частей в тех местах, где их не было практически неделю, было следствием решения советского командования о переходе к активной стадии подготовки контрудара. Противник зафиксировал появление советских войск на противоположном берегу Яхромы и их активизацию, но, похоже, соответствующих выводов не сделал. Во всяком случае, никакой тревоги по поводу происходящего журнал боевых действий 14-й моторизованной дивизии не выражает. Видимо, враг не увидел различия между поисками разведывательных групп, и возросшей активностью наших войск. Между тем, части 18-й и 24-й кавалерийских дивизий и 923-го стрелкового полка вышли на исходные позиции для атаки Рогачевского оборонительного узла.
Исходные позиции
План
К началу декабря 1941 г. войска 30-й армии нависли над левым флангом северной ударной группировки немецких войск, наступавшей на Москву. Это положение было выгодно для нанесения удара в тыл 3-й и 4-й танковым группам противника в направлении на Клин, но в конце ноября 30-я армия была крайне ослаблена и не представляла серьезной угрозы. Немецкое командование, прекрасно зная об этом и также испытывая недостаток в силах, перебрасывало свои части на юг, где развивались главные на тот момент события. Вся эта немецкая активность поглощалась наступательными действиями 1-й Ударной и 20-й армий, которые уже практически начали контрнаступление. Противник перед 30-й армией становился слабее, но без дополнительных резервов этой слабостью воспользоваться было невозможно. Поэтому армия до первых чисел декабря могла только обороняться.
Соотношение сил заметно изменилось в нашу пользу, когда 30-я армия получила в свое распоряжение резервы Ставки: вновь сформированные стрелковые дивизии (348-ю, 363-ю, 365-ю, 371-ю и 379-ю). В армию поступила «также еще одна кавалерийская дивизия под командованием полковника Н. В. Горина. Кроме того, армия пополнялась маршевыми подразделениями, получила 927-й и 695-й артиллерийские полки, 24-й и 30-й отдельные дивизионы гвардейских минометов. Для нас было занаряжено большое количество автоматического стрелкового оружия, изготовленного на московских заводах» [160].
Это усиление армия и получила для того, чтобы использовать свое выгодное оперативное положение. От нее требовалось «во взаимодействии с 1-й ударной армией с утра 5 декабря перейти в решительное наступление. Главный удар наносить, охватывая Клин с севера, в направлении Борщево, Клин. Вспомогательные удары наносить на Ново-Завидовский и на Рогачево; в течение 3–4 декабря подготовить операцию; справа наступает Калининский фронт, слева с 3 декабря наступает 1-я ударная армия для овладения Федоровкой» [161].
Эта директива на проведение операции была отдана 2 декабря, первоначальной датой начала операции было 5-е, а соответствующий приказ по 30-й армии был отдан только 4-го. Конечно, сроки подготовки операции нельзя признать достаточными, даже если основные приказы и были отданы в устной форме за несколько дней до их окончательного документального оформления.
Впоследствии многие наступательные операции,