Тем не менее командование констатировало, что «в настоящее время существует опасность, что противник нас «перемарширует», и прежде придет к Клину!» [438].
Чтобы избежать неожиданностей, в середине дня 54-му мотоциклетному батальону была поставлена задача обеспечивать левый фланг дивизии путем ведения разведки до Сестры и оборонять окрестности Нов. Деревни.
Весь день, как на качелях, в дивизии менялась ситуация с боеприпасами. В середине дня командир 14-го артиллерийского полка лично доложил, что боеприпасов пока достаточно, но на следующий день их необходимо подвезти в срочном порядке. Затем в журнале боевых действий появляется запись о том, что положение с боеприпасами у артиллерии вызывает серьезную озабоченность. Полученное в 18.00 радиосообщение о необходимости 9 декабря удерживать линию Богданово – Чернеево, сопровождается вопросами: «Где боеприпасы? Где горючее?» В 19.00 командир 14-го артиллерийского полка снова поднял эту проблему. Он считал, что тяжелому батальону придется отступить назад на новые позиции в случае, если боеприпасы не прибудут.
В 18.20 в дивизии получено сообщение о частичном успехе контратакующих действий против ударной группы 30-й армии. Атака через отм. 138,7 на мост южнее Мал. Бирево оказалась успешной. Немцам удалось вернуть Селюхино и Плюсково. Наступление намеревались продолжить силами 118-го пехотного полка по обеим сторонам дороги Воронино – Слободка до Сестры. Этим удалось на время сдержать южную часть ударной группировки 30-й армии, куда входили известная нам 371-я стрелковая дивизия и 21-я танковая бригада. Пытаясь усилить давление на этом направлении, командование перебросило сюда из-под Трехсвятского 1229-й стрелковый полк (пока только два батальона). Он был нацелен на Воронино, но в этот день только вел разведку, и существенного влияния на обстановку не оказал. Однако северная часть группировки (365-я стрелковая дивизия с 8-й танковой бригадой) продолжала свое движение. К вечеру советские войска оказались уже около Ямуги, в 6 км северо-западнее Клина, поэтому немцам пришлось повернуть на северную окраину города часть сил 56-го армейского корпуса.
Летчики 150 го бомбардировочного авиаполка Филипп Трофимович Демченков (Демченко), пилот, и Николай Николаевич Пантелей, штурман.
Командование 14-й моторизованной дивизии было серьезно озабочено безопасностью своих тыловых позиций. 14-й разведывательный батальон получил приказ немедленно занять восточную окраину Доршево. Ему в помощь были предоставлен последний артиллерийский резерв дивизии – три самоходных орудия.
Ближе к полуночи выяснилось, что Клин полностью заблокирован, а объездные дороги непригодны для использования. Полное окружение города еще не состоялось. Пока что речь шла о гигантской транспортной пробке. Количество коммуникаций, доступных немцам в районе города, резко сократилось, и как отступление тылов, так и подвоз боеприпасов стали практически невозможными.
Противнику было необходимо если не полностью остановить отступление своих войск на Клин, то хотя бы задержать его на дальних рубежах как можно дольше. Поэтому и 14-я моторизованная дивизия получила приказ держаться там, где она оказалась к вечеру 8-го декабря, и на следующий день.
9 декабря. Борьба продолжается
«Во многих случаях только преследование дает войскам уверенность в собственной победе…» [439], поэтому так и хочется написать, что после освобождения Рогачева части левофланговой группы 30-й армии перешли к преследованию отходящего на Клин противника.
С такой фразы и начинаются записи за 9 декабря в журнале боевых действий 348-й стрелковой дивизии. После прочтения этого сообщения возникает впечатление об энергичном броске вперед. К сожалению, оно обманчиво. Вот как продвижение 348-й стрелковой дивизии в этот день отражено в ее журнале боевых действий.
«1174 сп, наступая с утра 9.12 к 11.45 3-м батальоном овладел Богданово. 1 и 2-й сб двигается за 3-м сб на Софрыгино, Нечаево, Петровка.
1174 сп с боем овладел Софрыгино в 13.50 и к 16.30 занял Нечаево и Чешково.
1172 сп к исходу дня занял Михалево. Со стороны противника ведется огневое сопротивление из района Покровское…
Полк потерял в боях за 9.12 170 человек убитыми, ранеными и пропавшими без вести» [440].
Расстояние по прямой линии от западной окраины Трехденева до Богданова составляет чуть больше километра, а до Нечаева – около трех. На то, чтобы пройти его, частям дивизии потребовалось все светлое время суток. Вспомним также, что Софрыгино было занято накануне. Непонятно, почему его пришлось отвоевывать снова. Следовательно, на участке 348-й стрелковой дивизии в течение дня ни о каком преследовании речи быть не могло. Лишь вечером началось отступление немецких войск в несколько большем темпе и, соответственно, ускорилось движение наших. Только с этого момента можно говорить о преследовании. Изменение в обстановке произошло вследствие действия ударной группировки 30-й армии под Клином, что вызвало соответствующую реакцию немецкого командования, которая отразилась на действиях 14-й моторизованной дивизии.
После потери Рогачева у немецких командиров было несколько забот. В 2.45 поступило сообщение об атаке на Нечаево [441]. Некоторое время положение там было неясным. Мы знаем, что накануне к атаке на этот населенный пункт готовилась 24-я кавалерийская дивизия. Поскольку сообщения о взятии Нечаево в ее документах нет, понятно, что наступление кавалерии оказалось неудачным.
Помимо угрозы в центре обозначилась угроза правому флангу 14-й моторизованной дивизии. Одновременно с событиями в Нечаево 7-я танковая дивизия сообщила о потере Благовещения [442]. С этого момента обе соседних дивизии пытались сомкнуть свои фланги. Около пяти часов утра 7-я танковая дивизия сообщила, что вернула Благовещение обратно [443], но и в «7.15 1-й батальон 11-го пп (мот.) еще не может войти в связь с 7-й тд, назначенные патрули оказались безрезультатными» [444].
Здесь сражался 1170-й стрелковый полк 348-й стрелковой дивизии, и мы знаем об этом потому, что отличился уже известный нам командир батальона лейтенант Г. Р. Битенев, который «в бою за Благовещение проявил личный пример, водил бойцов смело в атаку» [445]. Однако до взятия Благовещения было еще очень далеко. Даже в 19.00 этот пункт находился в руках противника.
Несмотря на то, что борьба за деревню длилась около суток, в списках потерь частей группы Г. И. Хетагурова нет ни одного погибшего там. Но вот что рассказала жительница деревни Т. С. Безмаркина [446].
«После передовых немецких частей в деревне появился штаб танковой дивизии, и было спокойно. В нашем доме поселился генерал, который, однажды, заглянув на нашу сторону, возмутился нашей бедностью и скудностью пищи.
Помню, кто-то