Иду в тётин кабинет в задней части дома. Это сердце «Вечности». Здесь тётя Гера проводит большую часть времени, и, если она не на раскопках – поблизости или далеко, – её всегда можно застать именно в кабинете. Где-то под ворохом бумаг и карт скрывается большой дубовый стол. Вдоль стен выстроились шкафы, набитые книгами. Здесь тоже есть глиняные черепки. А возле серебряной чернильницы, словно охранник, сидит деревянный лебедь, которого вырезал папа.
– Тётя Гера? – зову я.
Кругом стопки блокнотов, бумажные цветы, сделанные мамой, и объявления о розыске, которые мы с тётей Герой развешиваем во всех городах и посёлках Фенских болот. Мне больно на них смотреть, как на яркое солнце, и я лишь украдкой бросаю на них взгляд.
Раскрытые блокноты на письменном столе пестрят заметками о раскопках возле Фенбриджа. Чтобы не упасть духом после маминого исчезновения, тётя Гера ушла с головой в работу – не считая тех дней, когда занималась поисками. Может быть, сейчас она отдыхает? Вообще вряд ли. Тогда бы она вывесила красный флаг.
Я открываю дверь на балкон.
– Вот, оказывается, где ты.
Тётя Гера, как всегда, одета в ладно сидящую на ней белую блузку и тёмные брюки. Её короткие рыжие волосы гладко зачёсаны, только непокорная чёлка вьётся надо лбом. В вытянутой вверх руке она держит старинный меч – ни дать ни взять настоящий воин [4].
– Доброе утро, Уилл! – голос звонкий и энергичный. – Видишь, я тут примериваюсь к этому мечу викингов. Он до сих пор чертовски острый. – Сделав выпад вперёд, она размахивает мечом, разрубая воздух, словно косит в поле кукурузу.
Вж-ж-жик.
– Твой дед учил меня боевому искусству. Я ещё не рассказывала тебе об этом?
– Кажется, ты упоминала об этом… раз или два в неделю… каждую неделю, сколько я себя помню, – отвечаю я. – Поосторожнее, это не игрушка!
– Одна великая женщина сказала: «Жизнь – это либо опасное приключение, либо ничто». Пожалуй, мне стоит дать тебе несколько уроков. Никогда не знаешь, когда тебе придётся драться на дуэли.
Я-то знаю, что этими разговорами тётя Гера лишь отвлекает меня от мыслей о маме.
– Спасибо, конечно, за предложение, но я лучше продолжу печь пироги… – При этих словах всё внутри у меня сжимается.
Тётя Гера с беспокойством смотрит на меня.
– Что случилось? Это ты из-за мамы? Или из-за Альфи? Неужели вы до сих пор не помирились после ссоры?
– Не было никакой ссоры. – В груди снова разгорается гнев из-за того, что я потерял лучшего друга и папа загубил тётины пироги. Потупившись, я фокусирую взгляд на её лакированных туфлях и медленно выдыхаю. – Твоим пирогам не повезло. Они утонули в реке. Я испёк их для тебя, как это делала мама.
– Не пытайся взвалить всё на себя, – тихо говорит тётя Гера. – Ты не обязан заботиться об отце и обо мне. – Помолчав, она прибавляет: – Кстати, ты завтракал?
– Нет ещё.
– Я тоже. Давай обследуем кухню. Там наверняка есть хлеб и джем.
Тётина кухня вызывает у меня улыбку. Даже она в этом доме похожа на музей. На подоконнике – древнеримский кувшин, в котором стоят яркие цветы, рядом расположилась коллекция истёртых монет. Тётя Гера в шутку называет её карманной историей – можешь всегда носить с собой королей и королев, которые жили сотни лет назад. На столе – чаша для эля эпохи викингов, полная клубники, и половина буханки хлеба.
Тётя Гера берёт медный чайник и указывает его носиком на стол:
– Порежь хлеб, ладно? Я пока заварю чай. – Она наливает в чайник воду из-под крана и ставит его на плиту.
Моё сердце взволнованно бьётся. Хочется показать ей амулет прямо сейчас и выяснить, считает ли она, что он поможет нам отыскать маму, – но тётя Гера явно думает о другом. Надо подождать, когда она усядется за стол.
Беру большой хлебный нож и приступаю к делу. Первые два куска выходят толстые, как древние книги, а другие два – ещё и расширяющиеся книзу, словно горная гряда.
– Отлично. – Гера улыбается. – Тонкие куски не по мне. – Она заглядывает в кухонный шкаф. – Ох, да у меня закончился джем. Тогда вместо него поедим клубники.
– Отлично. Я порежу.
Пока тётя Гера заваривает чай, я режу ягоды, вспоминая, как вечером перед маминым исчезновением мы вместе пекли пироги.
Чай готов, тётя разливает его по чашкам из разных сервизов, без блюдец, и добавляет молока.
Откашлявшись, я говорю:
– Я тут кое-что нашёл на Западном лугу…
– Хочешь, поедем вместе в Лондон? – перебивает тётя Гера. – У меня на следующей неделе встреча в Британническом музее. Их заинтересовал меч викингов, который я нашла на раскопках близ Фенбриджа. А ещё у меня есть билеты в Королевские механические сады Кью. Посмотрим, как распускаются и вянут заводные цветы и как всякие хитроумные механизмы, шестерёнки и колёсики этим управляют.
Когда мама ещё была с нами, мы хотели все втроём поехать в сады Кью. Я ёрзаю на стуле.
– Хорошо бы, конечно, но без неё это было бы неправильно.
Тётя Гера хмурится:
– Твоя мама меньше всего хотела бы, чтобы мы перестали жить и только и ждали её возвращения.
– А я и не жду, – отвечаю я, стараясь скрыть раздражение.
– Знаю, что не ждёшь. – Тётя Гера вздыхает. – Но, по-моему, бессмысленно каждый день искать её в домике на Западном лугу и возле Вороновой скалы…
– А вот и нет. – Сердце радостно бьётся, когда я вытаскиваю из кармана амулет. – Смотри, что я нашёл сегодня утром около домика. Мама спрятала его и оставила мне подсказку.
У тёти Геры перехватывает дыхание, когда я показываю ей амулет. Бережно, словно это хрупкое яйцо, она берёт его в руки. Её глаза цвета морской волны – в точности как у мамы – разгораются всё сильнее, пока она рассматривает его со всех сторон.
– Ну что же…
– Думаю, это и есть сокровище Агаты Кроу. Как по-твоему, он очень древний?
– Агата – всего лишь персонаж семейной легенды и песни.
Я кладу на стол мамин блокнот и пододвигаю его к тёте Гере.
– А вот мама уверена, что она существовала на самом деле.
– Знаю. Раньше я тоже верила в это. – Тётя разглядывает серебристого ворона, блестящего, как на новенькой монете. – Никогда не забуду, как мы с твоей мамой