Полученные сведения от пленных матросов гласили, что уже была дана команда канонирам неприятельских кораблей зажечь фитили на пальниках для быстрой изготовки к пушечным выстрелам.
Лишь когда "Непокоренный" с убранными парусами и такелажем стал проходить между двумя вражескими фрегатами, их капитаны поняли свою непростительную оплошность. Ведь судно Варта хотя и было одного класса с ними, но сильно отличалось по высоте палубы и осадке. И если бы они открыли огонь, то поражали большей частью сами себя.
Капитаны супротивника успели дать команды: Не стрелять! Канониры, отбой! Но было уже поздно. "Непокоренный" одновременно с двух бортов обрушил на них всю свою артиллерийскую мощь. Мгновенно сметя с палуб противника множество солдат и матросов. Опрокидывая лафеты пушек и вызывая вторичную детонацию пороха на кораблях врага.
Образовавшиеся огромные бреши и смещение центра тяжести судов привело их к сильному крену и быстрому затоплению.
Пятый корабль эскадры, неприятельский бриг, уступая существенно в количестве пушек и команды, спешно пытался ретироваться с места побоища. Но меткие выстрелы канониров с фрегата Варта, сделавшие пару пробоин ниже ватерлинии трусливого судёнышка, окончили его бегство.
Завершив бой с тройкой кораблей, он вынудил двух оставшихся севших на мель судна сдаться на милость победителя. Участь их была предрешена. Не имея возможности маневрировать, они были бы безнаказанно расстреляны.
Осажденный гарнизон, видя, как расправился с огромной эскадрой отчаянный и смелый экипаж корабля. Захвативший к тому же два крупных судна с большим количеством пушек, в итоге выбросил белый флаг, согласившись на сдачу порта.
Эта феерическая победа принесла Варту титул виконта, а также высшую награду королевства: восьмиконечную звезду империи и почетную приставку к фамилии: Аскольдский.
На последней странице документа находилась короткая запись, описывающая его преступление.
Предательство и нарушение присяги знаменитого шкипера заключалось в том, что он участвовал в боевых действиях против своего государства и содействовал злоумышленникам в заговоре против императора.
Отложив досье, Винджерон задумчиво произнес:
–"По всей видимости, военную операцию по освобождению принцессы осуществляла его команда заговорщиков. Хотя в досье об этом сказано лишь косвенно".
–"Какая героическая и храбрая личность. Я сделаю всё, чтобы он перешел на мою сторону",-произнес тихо маршал.
Молчание-золото- основной девиз жестко-структурированной организации, которую маркиз строил под себя. Никакой утечки информации он допустить не позволит. Никто не сможет помешать ему в грандиозном замысле захвата верховной власти. Уж он об этом позаботиться.
–"Приказ короля о тотальном уничтожении всех островных жителей надо аккуратно подкорректировать. Принцесса и Варт мне нужны живыми",-подумал маршал.
Быстро изготовив документ с императорской печатью. Вызвал своего адъютанта.
–"Срочно отправьте данную депешу в порт Авалон для капитана галеона Артес",– произнес маркиз, обращаясь к своему помощнику.
Глава 12
Картина создавалась необычайно легко. Рука девушки уверенно накладывала на холст слой за слоем, мазок за мазком. Ни одного столь сложного рисунка Олия ранее так вдохновенно не писала. Каждый день уделяя плодотворной и любимой работе не менее шести часов в сутки.
Девушка, закрыв глаза и закружившись в воображаемом танце, опять увидела живую, сочную картинку встречи с красивым юношей. Вот они сидят, взявшись за руки, в беседке, разговаривая на любимые темы: о живописи и литературе. Молодой паж, великолепно разбираясь в искусстве, обсуждал с ней очередную картину Монтебло. А потом они горячо спорили о поэзии Шаэтана и тонкой натуре, воспеваемой в его эпосе Девы Аларксис. Часто прерываясь на страстные поцелуи. Они горячо пылали на устах девушки, оставляя после себя молочно-сладкий привкус жареного каштана.
Яркий румянец густо покрыл лицо девушки, когда в комнату неожиданно зашел отец. Она с достоинством, изящно совершила поклон, держа платье двумя руками.
–"Добрый день, папа. Что случилось?"-взволнованно произнесла Олия.
Ей было откровенно стыдно, что отец застал во время её нескромных мыслей и мечтаний.
–"Я стучался, но ты не отзывалась. Доченька. Что с тобой? Ты не заболела?", -сказал папа и, приложив руку тыльной стороной к ее лбу, озабочено помотав головой, произнес:
–"У тебя лоб горяч. Ты вся пылаешь, родная. Ты плохо себя чувствуешь?".
–"Папенька со мной все хорошо. Просто я занималась оздоровительной гимнастикой до твоего прихода. И немножко разгорячилась от этого"– ответила Олия.
Отец, успокоившись от ее слов проговорил:
–"Доченька я с тобой хочу обсудить один весьма деликатный вопрос. Ты уже достигла совершеннолетия, а мне поступило недавно предложение от очень знатного и богатого рода соединить наши семейства в родственный союз. Мы хотим выдать тебя замуж за достойного молодого человека из влиятельной фамилии.
–"Папа никогда!"-, закричала Олия.
Девушка резко села на стул за письменным столом и громко разрыдалась, уткнувшись головой в сложенные руки . Отец подошел к ней и, положив руку на плечо, начал говорить успокаивающим тоном:
–"Ну хватит, доченька. Девочка моя. Тебя никто не заставляет. Ты ведь еще не видела этого юноши. Может он тебе понравиться, когда вы встретитесь. Завтра они прибывают к нам в имение на званый обед. Если он не по душе тебе придется. Я неволить не буду. Я тебя очень люблю и не хочу зла своей дочурке",– быстро вымолвил родитель.
Олия встряхнула своими чёрными, как смоль, волосами и, подняв заплаканное, но прекрасное лицо, молча кивнула. Она твёрдо произнесла:
– Хорошо, пап, если ты так хочешь, я готова. Но сразу предупреждаю: мне никто и никогда не сможет понравиться. Ни в коем случае.
– Хорошо, хорошо, дорогая. Всё будет так, как ты захочешь, моя малышка, – торопливо произнёс граф, всплеснув руками.
Он нежно обнял дочь и поцеловал её в висок.
–" Ну, пап, не называй меня так. Я же не маленькая Люсия, я уже взрослая девушка",-с укором произнесла Олия.
–"Вы все для меня всегда будете малышками, независимо от возраста"-весело, смеясь,– проговорил граф.
Довольный проведенным удачным переговорам со старшей дочерью, он удалился из комнаты.
После ухода отца Олия, утирая слёзы платком, задумалась:
– «А ведь нужно признаться самой себе, что рано или поздно ей придётся вернуться к реальности, а не жить в мире призрачных иллюзий», – размышляла она.
Олия осознавала, что папа прав: необходимо создать семью, чтобы радовать родителей удачным замужеством. Подарить им внуков, наконец, счастливое продолжение их древнего и знатного рода.
Однако пелена иллюзий затмила всё в её жизни. Подростковая любовь захлестнула её с головой, и все мысли были только о нём. Казалось, ничто не может свернуть её с пути, созданного её страстным воображением. Сердце Олии было полностью закрыто для других