Люди господина Дайма выполняют все поручения, тратят немалые деньги для того, чтобы у нас с наставником была возможность исследовать недуг со всех сторон по моим методам, под видом того, что исследует исключительно Бартон, конечно.
И к вечеру я уже могу предположить, что это за недуг. Скорее всего, сахарный диабет, и без инсулина в такой стадии не обойтись. Но есть ведь и аналоги.
Напрягаю память, как только могу, чтобы вспомнить, чем в народной медицине можно было бы его заменить. Как же все-таки повезло, что моя мать до последнего отдавала предпочтение именно ей, оставляя докторам только сложные диагнозы.
— Нам нужно найти способ снизить сахар в крови. Настой из листьев черники должен помочь. А если сделаем отвар из корицы, это ускорит метаболизм. Обязательно нужна строгая диета, и в таком случае, состояние господина Кайма должно улучшиться через несколько дней, — решаю я.
Потом добавляю в список горькую дыню и еще другие рекомендации, и теперь люди торговца Дайма бегают уже с едой, даже находят какую-то женщину, чтобы все приготовила, и в доме снова начинается суета.
Она отвлекает, успокаивает, не давая мне вспоминать о том, что, после того как это исцеление закончится, снова придется вернуться в мир, где я не чудо-врач, а презираемая всеми женщина-нарушительница табу.
К тому же почти разведенка, что не добавляет положительных красок к моему образу.
«И пусть», — отмахиваюсь я, ложась в кровать, и то ли из-за накативших к вечеру переживаний, то ли из-за пережитого стресса в последние дни вижу сон… Странный сон. С драконом в главной роли, о котором я думать забыла. Или, черт возьми, это не сон?
Глава 41. Сны
Просыпаюсь... Нет! Вскакиваю в холодном поту и тут же оглядываюсь. В комнате темнота такая, что глаз можно выколоть, я все равно смотрю в каждый угол. А внутри странное чувство, что он здесь… Или был здесь.
Но, когда глаза привыкают к темноте, понимаю, насколько абсурдными были эти мысли. Окно закрыто изнутри, дверь тоже на защелке. Никто сюда не входил, это точно.
Но почему же тогда внутри до сих пор это острое ощущение, что Кайрон был рядом? Совсем рядом, едва ли не касаясь меня…
Остатки сна к этому моменту кажутся уже несвязными кусками непонятно чего. Как будто осколки в калейдоскопе. И я не хочу крутить колесо, не хочу их сопоставлять, потому что то, что видела, мне не понравилось. И нет, он не пытался меня остановить и «поставить на место», как прежде, он…
«К черту! Хватит сна, думать о нем еще не хватало! Время только терять!» — говорю себе, обрывая поток неудобных воспоминаний, ложусь обратно в постель, а сон никак не идет. Верчусь почти до рассвета, потом, сдавшись тому факту, что уже не усну, а если и усну, то все равно скоро вставать, иду делать утренние процедуры.
Я всего несколько дней в этом доме, а уже, к удивлению, привыкла к нему, как к своему. Может, это потому, что он похож на дачу, где, наверное, сейчас хозяйничает нова жена Аркаши? Черт! Да что за утро? Что за мысли? С чего вдруг?!
Умываюсь еще раз холодной водой и только потом выхожу из комнаты. В доме тихо, наставника пока не слышно и не видно, потому я решаю начать этот день с плотного завтрака. К тому же запах такой идет по дому, что слюнки текут.
Но стоит только войти в маленькое немного убогое помещение-пристройку к дому, которое служит тут кухней, как кухарка, которую сюда привезли люди Дайма, тут же вздрагивает.
Хотя не так, она выглядит усталой, будто едва держится на ногах, тихонько возится с овощами, и только когда я решаю намекнуть на свое присутствие тихим «кхм…», вздрагивает, оборачивается и во все глаза смотрит на меня.
— Доброе утро, — говорю ей с обычной вежливостью, хотя могу предположить, что для нее оно не совсем доброе, раз уж пожаловала я.
Всякий раз, когда я приходила к ней за эти дни, чтобы проверить, соответствуют ли блюда и отвары тому, что назначено пациенту, она дико напрягалась. И ясное дело, причин тому могло быть много, начиная с той, что с низложенными женами лучше не дышать одним воздухом, заканчивая тем, что я сейчас персона нон-грата во всех смыслах — женщина, возомнившая себя лекарем.
Потому до этого дня я не особо шла на контакт, занималась своим делом. И сейчас бы оставила даму, да только вот голодной ходить не хочется.
Потому просто прохожу к тому, что в нынешнем мире называется холодным ларем, а у нас звалось холодильником. Только вот он не вертикальный шкаф, а скорее небольшой сундук, по углам которого горят синие камни, напитанные магией — артефакты.
Они и заменяют в этом мире электричество и даже некоторые приборы. Жаль только, что в медицине их не особо применяют. Ну, в смысле из них могут сделать какой-то аппарат, в духе кислородного генератора, но так, чтобы взять камень и щелкнуть пальцами — нет.
Редко где можно найти особые артефакты, впитывающие тепло энергией. Таким, к слову, и пользовались лекарь Бартон и Андрэ после лечения.
Такой должны сегодня раздобыть и для господина Дайма. Он не особо верит в эффективность, потому что пользовался уже неоднократно, но тогда его не лечили, и выходит, только усиливали болезнь.
«В этот раз все будет по-другому», — говорю себе, доставая из ларя молоко и булку, и тут замечаю, что дама-кухарка, вместо того чтобы нервно поглядывать на меня издали, стоит совсем близко и смотрит в упор.
— Что-то случилось? — спрашиваю, раз уж сама пошла на контакт.
— Нет! — тут же нервно чеканит она и убегает. Но лишь на метр. Останавливается и вновь оборачивается на меня.
Смотрит в этот раз долго, испуганно, будто хочет что-то спросить, но не решается. «Ладно, порой людям просто нужно время. Придет, когда будет готова», — решаю я и уже беру курс на соседнюю комнату, где стоит большой стол, часть которого мы используем как обеденный, а вторую и большую часть — для работы. А женщина вдруг прорывается следом.
— Леди Оливия, простите, — начинает нервно, испуганно. То смотрит на меня, то опускает глаза.
— Все в порядке. Что случилось? Говори, — подталкиваю ее, и женщина, стрельнув по сторонам, будто собралась сказать что-то