У кого раны, у кого сыпь. А потом и лекарство нужно ведь до ума довести, раз решила ва-банк идти. Вот и ухожу с головой в любимое дело, и возвращаюсь в реальность, лишь когда звезды вспыхивают на темно-синем небосклоне. Потягиваюсь, выходя из пристройки наружу, вдыхаю прохладный воздух, ощущая его же прохладу на коже, и тут вдруг…
— Леди Оливия, а рану ты мне так и не заштопала, — выдает появившийся, как черт из табакерки Безликий!
Глава 61. Правде в глаза
— Вы меня специально пугаете? — хмурюсь и смотрю на него исподлобья.
Догадываюсь, что он затеял, и мне это ох как не нравится.
— Ну что вы, леди Оливия, — вновь возвращается к формальному обращению Безликий. — Я лишь напомнил, что мы не завершили вчерашнее.
М-да, вот сейчас очень хочется толкнуть подпорку навеса, чтобы на него еще раз тяпки полетели. Только вот, увы, их больше там нет. Родственники больных все убрали под чутким руководством Маски.
— Хорошо, я посмотрю вашу рану, — отвечаю я.
Первой вхожу в дом, затылком чувствую, что безликий идет за мной, и останавливаюсь, проверяя на кухне ли кухарка. Помещение пустое и очень чистое сегодня, что радует.
— Проходите сюда и ждите, я сейчас все принесу, — говорю мужчине, ибо нечего приучать пациентов в мою спальню захаживать.
Да и вообще, чем я думала, когда притащила его туда вчера? Хотя ясное дело, чем…
Не оборачиваясь, иду за медикаментами, а когда возвращаюсь, Безликий уже сидит на деревянной скамье возле пустого грубо сколоченных стола.
Освещения, как назло, мало, — лишь пара свечей и угли, приятно потрескивающие в печи.
— Кхм, сегодня выглядит лучше, — отмечаю состояние раны, а Безликий немного наклоняет голову.
— Вы и оттуда хорошо все видите? — только и спрашивает он.
Вот же зараза прямолинейный! Да и я хороша.
Соберись, Ольга. Подумаешь, сидит тут полуобнаженный мужчина в маске, хвастается своим натренированным телом, как у бога войны. И не вздумай вспоминать, что он тебя вчера еще и к постели прижал этим самым телом, а тебе… НЕ понравилось. Запомнила? Именно, через “не”!
— Я редко ошибаюсь, — отвечаю и подхожу к Безликому, пытаясь сохранить спокойное и даже равнодушное лицо, но как же я сейчас хочется тоже натянуть на себя маску, как у него.
Кладу поднос на край стола, смачиваю раствором хлопковый тампон и чувствую, как предательски нервы зашкаливают рядом с этим мужчиной. И это начинает раздражать.
— Все хорошо? — как назло, спрашивает он.
Еще бы, я ведь сегодня не особо спешу подходить к нему близко. По понятным, между прочим, причинам.
— Ну кроме того, что вы меня заставляете перерабатывать, придраться не к чему. Но я вам должна за помощь в “Фиалке”, так что и эта придирка отменяется, — отвечаю ему.
Пытаюсь отогнать ненужные мысли, но концентрироваться на работе ох как сложно. Каждый сантиметр воздуха возле моих пальцев и его плеча будто бы искрит.
Вдох-выдох. Он обычный пациент! А ты — профессионал с о-го-го каким стажем, на минуточку! Вперед!
Едва касаюсь края раны, как все тело мужчины напрягается до такой степени, что мышцы бугрятся под кожей.
— Больно? — спрашиваю, а у самой как назло перед глазами мельтешат воспоминания о вчерашней ночи. Так дело не пойдет. Нужно быстрее все это заканчивать, а он как назло напряжен так, что из едва засохшей раны кровь вновь может просочиться. — Можете расслабиться?
— Мне нежелательно, — отвечает, а голос низкий, хриплый сдавленный.
И это смущает еще больше, но сохраняю на лице невозмутимость, и с сарказмом комментирую:
— А вчера вы казались более выносливым к боли.
— Дело не в ней. В комнате лишь вы и я. И вы слишком близко, леди Оливия. А этой выносливостью у меня проблемы.
Вот же черт! Он это специально?! Сам сюда заманил, сам смущает?! Зла на него не хватает сейчас, но я буду не я, если так легко покажу смятение.
— Выходит, вы падкий на женщин? — отшучиваюсь, делая вид, что на меня его слова не произвели никакого впечатления.
А этот гад, как назло, поворачивает голову в мою сторону, и даже сквозь темные завесы тумана, скрывающие его глаза, чувствую, КАК он на меня смотрит. И оттого, черт возьми, застывает сердце.
— На одну.. определенную, — отвечает так прямолинейно, что замерзшее сердце начинает так сильно тарабанить в ребра, что, кажется, его грохот сейчас услышит весь дом.
Дошутилась, Оля, ох ты дошутилась! Молодец!
— А вы, я смотрю, любите юморить. Вот сейчас как вколю в вас иглу, так быстро взгрустнете, — тут же угрожаю ему, а саму в такой жар кидает, что хочется в озеро с разбега кинуться.
И бесит, дико бесит это все. Не сколько даже он, сколько моя собственная реакция на все происходящее с Безликим. И в целом, это была бы не проблема, ведь я женщина и, даже если весь этот мир не согласен, молодая.
Тридцать два — это цветочки. Я могу хотеть страсти и любви, но… не с тем мужчиной, который, вероятнее всего, скрывается под маской.
И я почти уверена теперь, что там все-таки Кайрон… И ведь с самого начала я это чувствовала, но отогнала эту мысль, считая, что Кайрон не стал бы так ухищряться. И это было логично!
Он сам меня списал со счетов, взял себе новую красивую жену. Зачем ему прибегать к такому маскараду?
Вот именно, что незачем. Потому и откинула эту идею, но слишком много с тех пор было моментов, которые я упорно не хотела замечать. Некоторые его слова. Та энергия, пыхнувшая в “Фиалке”, в точности похожая на ауру Кайрона. То, как он порой говорил, да голос был немного искажен маской, но интонации! Даже, когда он ляпнул про кочергу, я не стала заострять на этом внимание. Почему?
Потому что мне было так удобнее. Он помогал, и пока он был просто Безликим, я могла не противится этому. А помощь именно в то время, когда даже лекарь Бертон уехал в столицу с Андрэ, мне была очень нужна.
Потому я в упор не хотела видеть эти сигналы, обманывала саму себя, но продолжать так дальше нельзя. Нельзя, потому что я начинаю к нему привыкать.
И одно дело привязаться