Я тихонько хмыкнул. Единицы могли позволить себе построить дворец, от желания тут ничего не зависело. А уж про дом бога и вовсе следовало молчать. Поговаривали, что деньги на постройку святилищ жрецы везли с собой, зная, что здесь никто им ничего не даст.
Но, как и всякая продуманная ложь, эта тоже содержала зерно истины. Малые народцы не привыкли к труду. У них не было своего языка, только старое наречие, и они не стремились менять мир под себя, обходясь тем, что им подбрасывало щедрое соседство с людьми.
Жрец продолжал, и речь его становилась все злее:
– Ведь именно этого жаждут богомерзкие сущности: ждут, что вы бросите правое дело ради легкой наживы. Но никто из них не способен созидать. Лишь мы, люди, – единственные, кто создан с частицей любви Всеобъятеля!
Утратив интерес к мессе, я сосредоточился на мыслях о сегодняшнем вечере. Предстояло поехать в Каменновысь и встретиться лицом к лицу с затаившимся там ужасом. Неважно, трехрогим он будет или нет. Я должен это сделать. Перед встречей с основным врагом не помешает набраться опыта и проверить полученные знания на практике.
Мысленно я обратился к сверхъестественному двуликому существу перед собой в надежде, что оно услышит. Мне требовалась удача, много удачи. И смелость.
«Последнего, пожалуйста, отсыпь не скупясь. И да, я не хочу становиться вместилищем невообразимой жути вроде той, что резвилась в Фензино. Взамен я всегда буду оставлять пожертвования, раскаюсь во всех грехах, постараюсь меньше грешить в будущем… Может, даже надену оберег. На этом, пожалуй, все».
Закончив с делами, я направился к выходу. Зеркало у входа поймало мое отражение, и впервые за много недель удалось увидеть себя со стороны. Я постарел лет на десять, русые волосы свалялись, щеки запали так, что даже отросшая борода не могла этого скрыть. Золотисто-карие глаза поблекли. Теперь они напоминали пуговицы со стертой позолотой.
На вид – чистый вурдалак. Хорошо хоть прохожие в стороны не шарахаются.
Я завершил последние приготовления, вышел на улицу и поймал крытые сани, катавшие до Каменновыси.
Возница периодически поглядывал внутрь через крохотное окошко, заинтригованный нелепостью моего наряда. Отчасти его интерес был понятен: даже скоморохи выглядели скромнее. Но зачем рисковать, если неизвестно, что из купленного мной барахла подействует на чудище? Поэтому я взял всё.
Оказавшись на месте, сразу приступил к поискам. Побродил несколько часов по тихим улочкам старого города, постарался разузнать у местных что‐нибудь о пропаже людей. Дурной здесь считалась местность, отстроенная на захоронениях тех времен, когда землю делили между людьми и лесными существами.
Один ненормальный отравил тамошние колодцы «слезами старухи» – соком ядовитого растения, произраставшего исключительно в Кумельганских рощах. Преступника так и не нашли. Жить стало невозможно, местные бросили свои дома и перебрались ближе к столице. Получилось, что окраина Каменновыси совершенно обезлюдела.
Я дошел туда пешком. Выбрал развалившуюся хибарку с дырами в крыше и начал готовиться.
Видели бы меня сейчас бывшие товарищи по учебе! Обе руки по локоть были исписаны святыми рунами из «Учения мертвых», шею клонила к земле связка из различных пестрых талисманов: от ведических альм до высушенных заячьих лапок. Под одеждой лежало с трудом раздобытое зеркало из чистого серебра. Оно требовалось для заточения твари.
В Голубиной книге, в главе про Навь, советовали запастись свежей кровью. Чьей – не уточнялось, поэтому в кармане перекатывался бутылек с остатками коровьей, которую я предусмотрительно разливал по дороге, надеясь выманить добычу.
Бесы не любили, когда их тревожили. Но голод – основа их существования – легко стирал это правило.
В дырах между досками свистел ветер, мешая сконцентрироваться. За окном наступила ночь, когда сигил с именами всех подземных хозяев был закончен. Усевшись в его центр, я начал читать заклинание Вахба́гра Нози́за – восточного мудреца, успевшего за недолгую жизнь поразить несколько тысяч демонов.
Охота началась.
Спустя час песнопений и манипуляций мне стало казаться, что в расчеты вкралась досадная ошибка. Ничего не происходило. Чудище не впечатлилось моими стараниями или даже испугалось шумного соседства.
Спустя еще час я прекратил медитацию и почувствовал себя идиотом. Надо было сменить подход.
Я вышел наружу, под свет равнодушной яркой луны. Покосившиеся дома тонули в снегу, а над ними возвышался трехэтажный дворянский терем. В него, похоже, не раз и не два попадала молния. От былого великолепия остался полуразрушенный почерневший остов. Обломки балконного ограждения торчали из стены, как кривые клыки. Краска отвалилась или поблекла. Целыми оставались лишь наличники, украшенные силуэтами птиц.
Зайдя во двор, я увидел колодец. Его недра до сих пор источали кислый запах смерти.
Странники упоминали, что под землей сохранились постройки времен самого Гороха. Гробницы умерших соединялись между собой в единую систему лабиринтов. В полуразрушенном подвале терема я нашел спуск к ним. Судя по отполированному кольцу люка, его в последнее время часто открывали.
Правда, подтверждение собственных догадок не особо обрадовало.
Откинув пудовую крышку и подивившись, зачем требовалась такая защита, я осторожно нащупал первую ступень лестницы. Под ногами расстилался мрак. Спустившись вниз, я постарался оставаться в крошечном пятачке света, пока не достал из кармана огарок свечи.
Фитиль загорелся не сразу. Огонь выхватил выложенные камнем стенки разветвлявшегося туннеля и узловатые корни растений, что пробивались снаружи. Мимо с писком пробежала стайка грызунов и тут же скрылась в глубокой трещине в полу.
Моментально пересохло во рту, накатило дурное предчувствие.
«Как же не вовремя, черт!»
Книга заклинаний лежала за пазухой. Вытащив ее и поисковую рамку, я откашлялся. Голос должен звучать плавно, а не как сейчас. Еще чуть-чуть, и возьмут в хор кастратов. Набрав в легкие воздуха, я приступил:
– Ive nokturna fablos, ive coli, ive noches! Colen demos yaga, Likata momento trebulo! Anh! Anh! Anhe quge!
Заковыристые слова давались с трудом. Данная формула, как утверждал мудрец Вахбагр, позволяла выявить «невыявлямое». Что ж, посмотрим, как это работает.
– Ive nokturna fablos, ive coli! Janishhha!
Оставив свечу в свободной руке, я убрал книгу и покрутил поисковую рамку. Изогнутая железяка сделала несколько плавных оборотов, вернулась в изначальное положение да так и осталась стоять. А продавец уверял, что она‐то уж точно приведет куда нужно.
Не ожидал оказаться на месте своих жертв. Если выкарабкаюсь, непременно заживу праведно…
Вдоль галереи, изгибающейся подобно голодной змее, шли арки. За ними темнота была