Они выделялись среди остальных постояльцев: вставали на заре, передвигались почти бесшумно. На постоялый двор эти посетители пришли налегке. Среди путников было трое мужчин и парочка юнцов, которые без разрешения и рта не открывали. Тихие. Очень тихие люди. Это и было странно.
Сегодня снова никто, кроме меня, не обратил на них внимания. Заняв стол в дальнем углу, путники принялись негромко, но горячо о чем‐то спорить. Я напряг слух.
– Ясен клен, это чистая правда, – русобородый великан обращался к человеку, спрятавшему лицо за капюшоном зимнего плаща. – Люди не обгладывают с трупов мясо.
– Выдумки суеверных дураков, – спокойно ответил тот. – Им лишь бы лишний раз испугаться. Проклятые земли, скажешь тоже.
– У тебя есть другие идеи, отчего там люди пропадают? Под Каменновысью завелся хищник. Звери пачками гибнут. Мой дядька своими глазами видел, как что‐то утащило собаку в подвал. А дядька врать не станет. И это не одичавший домовой, а кое-что пострашнее…
Я замер, не поверив ушам: «Шутка ли? Трехрогий проник в священный круг, охраняемый берегинями? И теперь тварь развлекается, привычно истязая животных? Или тут завелось нечто иное?»
Разговор странников перешел на едва различимое бормотание, а рядом, как назло, захохотала распутная девка. Взяв в здоровую руку тарелку с похлебкой, я подсел ближе. Будто бы из брезгливости.
Теперь загадочные незнакомцы находились на расстоянии плевка. Странная компания: трое мужчин явно не воинского телосложения, бородач – единственный, кто не скрывал свою личность, и девушка в таком же невзрачном сером плаще, что и остальные.
Мельком я заметил на шее русобородого фрагмент татуировки: из-под одежды виднелся то ли змеиный хвост, то ли побег растения.
– Давно ли твой дядька гонял зеленых чертей оглоблей по двору? Ему и не такое во хмелю привидится, – заметил его собеседник. – Люди это творят. А уж зачем – одни боги знают.
– Ой, ну чего нам стоит? Оно ж в двух часах езды. Поймаем гадину, еще и награду за нее получим.
– Никакие деньги того не стоят. Взрослей, Щука. Кому охота лазить по подземельям старого города в поисках твоего неведомого чудища? У нас есть дела поважнее.
– Кстати, насчет дел, – Щука заговорщицки исказил голос. – Мы сильно рискуем. А ты и без меня знаешь, как на нашем ремесле сказываются потери. Думаешь, выгорит наше дельце?
– Или так, или целую вечность ждать удобного случая. Поверь, иначе не достанем, – невозмутимо ответил мужчина и, кажется, усмехнулся.
Они засобирались, а я уткнулся в похлебку, не подав виду, как сильно разволновался. Могло ли это оказаться простым совпадением? Сказать было сложно. Но я считал себя обязанным проверить, кто прятался в переулках Каменновыси.
«Нельзя вечно жить в страхе. Пора из дичи становиться охотником».
Глава четвертая
Мы думаем иль слишком мало,
Иль не о том да как попало!
В полдень храм зазвучал переливами сотен струн. У ступеней толпились горожане, желающие попасть на очередной ритуал жреца. Их было где‐то под сотню. Проходящие мимо люди смотрели на новопосвященных с недоумением и настороженностью.
Их дело. Я не считал верующих в Живь, Един-бога или в кого третьего глупцами. Пускай хоть на Холодную маму молятся. Каждый ищет ответы там, где ему приятнее. Меня вот с юности учили опираться на здравый смысл… И куда он завел?
Все боятся бессмысленного существования, потому и надеются на справедливость небесных покровителей.
Я протиснулся между двумя кумушками в расшитых полушубках, спрятав увечную ладонь в кармане. Не то чтобы меня беспокоила загробная жизнь. Но когда тебе предстоит опасная схватка, хочется получить определенные гарантии. Например, что я не погибну, взявшись за богоугодное дело. Или хотя бы что на том свете будет куда милее, чем на этом.
Наступило время дневной мессы: створки врат, украшенные росписью и янтарем, стали открываться.
Люди, поторапливая друг друга, пестрой лентой поспешили внутрь. В отличие от деревянных идолов, Всеобъятель нуждался в защите каменных стен. Это давало злословящим личностям лишний повод всласть посмеяться над изнеженным заморским божеством.
Я впервые находился в храме Един-бога. Здесь не жгли травы и не танцевали вокруг костра. Служители новой веры основой своего учения считали порядок. Они требовали от последователей полного подчинения, а также отказа от поклонения прочим богам.
Пройдя мимо фресок, где изображалось, как столб света уничтожал морских тварей, я заметил свободную скамью и сел прямо под одним из образов Един-бога.
Его называли по-разному: Всеобъятель, Белый перст, Покровитель Старых. У него было два лица – юношеское и старческое – с одним, общим на двоих, глазом, и мощный торс с раскинутыми в призывном жесте руками. Чем‐то этот бог походил на Трояна. Последователей, впрочем, подобное сходство не смущало.
Перед центральной статуей, самой высокой из всех, встал жрец. Лысая голова, красные одеяния, ритуальная чаша на поясе – стандартный набор. Как мне рассказывали, когда ритуал заканчивался, жрец должен был потребовать у каждого из присутствующих по капле крови. Так здесь выражалось единение и любовь. Свою я, конечно, давать не собирался.
– Суть природы – в исключительности рода людского и его безоговорочном превосходстве над прочими тварями. Только мы наделены святой энергией. Это сакральное знание объясняет, почему именно нам надлежит править на вверенных Всеобъятелем землях, – начал жрец мощным голосом, звук которого достигал самых дальних уголков храма. – Да не поставим же богомерзкие сущности с нами в один ряд. Отринем их, и власть их, и плоть!
– Отринем! – хором повторили посвященные.
– Долг человека – прожить чистую жизнь и возродиться вновь: в новом обличии и с новой памятью. Безбожные нелюди и их потомки лишены подобной чести. Но мы не видим низости их! Позабыты советы предков! Как давно вы вспоминали о важности самоотречения? Связывались ли с домовыми сущностями, просили их помощи? То страшный грех! Не дозволено чистым детям водить дружбу с порождениями тлетворных отцов!
«Эге, а слухи оказались верны: слуги Един-бога действительно терпеть не могли иные расы», – удивился я.
С самого первого появления в Славии жрецы пытались разрушить союз, заключенный Шестью повелителями: союз людей, оборотней, вилл, жителей подземного царства, домовников и водяных духов. Поговаривали даже о шантаже княжеской семьи.
Я почувствовал себя немного неуютно. Славия оставалась последним местом, где народцы пока могли жить без страха. За океаном их полностью истребили. Вот и рисунки на стенах сплошь описывали уничтожение иных существ.
– Вспомните, что они принесли вам. Суеверия! Страх! Разобщенность!.. Мы движемся к абсолютному хаосу. Среди ваших близких остаются те, кто верит в колдовство и порчу, противопоставляя их силе человеческого ума. Именно он