«Беги», – раздалось в голове. Тьма отступила, порвалась, скукожилась, что подарило хотя бы крохотный шанс на спасение.
Вскочив на ноги, я побежал по коридору, то и дело касаясь ладонью стены, дабы не потерять ориентир. А по пятам гналось обескураженное существо, скрипя когтями и суставами. Оно раздулось до невероятных размеров и теперь едва помещалось в узком проходе.
Лестница буквально возникла из ниоткуда.
Я стал карабкаться, ощутив лицом потоки свежего воздуха. Осталось совсем чуть-чуть, когда судьба решила позлорадствовать. Многоногая гадина вцепилась в меня сразу десятком конечностей.
– Ен шедйу!
– Сгинь, мешок гнойный!
Я лягнулся что было сил, навсегда оставив один сапог в катакомбах. Покалывания в ступне, когда она коснулась снега, ознаменовали небольшую победу.
Продолжив подпрыгивать на левой ноге, я выбежал из развалин терема наружу. Когда из проема ближайшей избы кто‐то высунулся и крикнул: «Сюда! Быстрее, пока не схватила!» – я не стал долго раздумывать и припустил к распахнутым дверям, а позади меня зашипела выбравшаяся на свободу тварь.
Ее трясло от ярости. Живот надулся и колыхался на сильном ветру. Мужчина лет тридцати схватил меня за воротник и вдернул внутрь дома прежде, чем она успела догнать.
Свалившись плашмя на прогнивший пол, я попытался отползти прочь… под чей‐то гнусный смех. Внутри было пять человек. Они сидели за покосившимся от старости столом, разглядывая меня с интересом, словно дети, которым попался особенно крупный навозный жук. В мозгу что‐то ожесточенно щелкнуло. Они могли видеть ту сущность, а их одеяния казались смутно знакомыми…
«Это же те чудаки с постоялого двора!» – узнал я.
– Чего расселись? За дело, – тихо сказал тот, что заманил меня внутрь. – Потом поиздеваетесь над новеньким.
Снаружи продолжал звучать утробный вой. Мне хотелось скрыться, прятаться, бежать, лишь бы оказаться подальше от жуткого звука – таким было его влияние. Правда, не на моих «новых знакомых».
– Он прав. Пора. Ловец сработал, – проронил незнакомый седой старик.
Искореженной рукой он придерживал фонарь на столе. Сутулая фигура казалась иссушенной, как ствол мертвого древа. Немытые космы ниспадали на лицо, словно пытались скрыть уродливый шрам поверх ослепшего глаза. Пламя внутри фонаря в когтях старика то и дело создавало жутковатые тени на полу и стенах.
Русобородый великан, что настаивал на поездке, тоже был здесь. Он стоял напротив меня, расправив плечи, и подбрасывал ладонью пудовую дубину.
– Не бесись, Радого́ст. Мы тебя услышали, – обратился здоровяк к тому, кто втащил меня в дом.
Остальные кутались в плащи и терпеливо ждали указаний.
– Младшие, на выход, – скомандовал Щука. – И расписанного прихватите. Пускай полюбуется на свою работу.
Двое подростков послушно подхватили слабо сопротивляющегося меня и потащили наружу.
Перед домом я увидел странную картину. Многоногая тварь кувыркалась в снегу, пытаясь сорвать с себя хитросплетенную веревку. Но чем больше выворачивалась, тем сильнее запутывалась. Увидев людей в одинаковых серых плащах, она задрала голову. Дрожь пошла по сдувшемуся тельцу.
– Теееен! Тееееееееен! Окьлот ен ыв! Ен ыыыыв!!!
«Выходит, она их знала? Но откуда?»
– Как ты и предсказывал, О́йла. Она настолько увлеклась погоней, что забыла про осторожность, – улыбнулся Радогост. Выглядел он как типичный выходец кет’тарка: такой же смуглый, гладкокожий, с жесткими волосами и глазами как угольки. Резкую линию рта обрамляли складки. – А ведь как умело пряталась! Сами бы мы и за месяц ее не выкурили!
– Кто нанесет первый удар? – спросил одноглазый Ойла. В голосе звучало плохо скрытое нетерпение.
Вперед выступил молодец с пустым выражением лица. Одного взгляда хватило, чтобы понять, как сильно тяготило его бремя жизни.
– Я хочу. – Он вытащил оружие – короткий кинжал из той же породы дерева, что и дубина великана Щуки.
Повиновавшись жесту главаря, единственная в группе девушка направилась к визжащей твари. Откопав в сугробе конец веревки, ловко сдернула ловушку, вытряхнув добычу на свободу. Я готов был поспорить: сейчас многоногая мечтала оставаться в сетях как можно дольше.
– Помни, Велес, одного удара для шишига́ри недостаточно. Отделяй плоть быстро, – напутствовал Радогост, дыша на озябшие ладони. – И не дай ей возможности сбежать к носителю.
– Понял.
Велес ухмыльнулся и направился к многоногой твари, которую назвали шишигари.
Я гадал, как они собираются ранить призрачное существо. Мне не удалось. Хотя у них же как‐то получилось ее поймать. Тем более оружие у незнакомцев было каким‐то необычным: его покрывал темно-фиолетовый налет, будто от сока ядовитого плода.
Велес замахнулся.
Тварь дернулась, попытавшись проскочить мимо, но получила рваную рану во весь бок. Из разреза стремительно потек туман. Шишигари застонала, испустив волны ужаса и страха, от которого у меня чуть не помутился рассудок.
Реальность расслаивалась, распадалась на несколько зеркальных частей. Рыхлая луна то возникала, то пропадала с небосвода. Мне казалось, я видел несколько версий происходящего – и каждая была правдива. Велес одновременно сражался с пустым местом, шишигари и пульсирующей точкой, что зависла в воздухе.
– Какая красота выродилась. А сосуд всего-навсего пьянствовал да мочился на могилы древних. Забавно, не находите? – Одноглазый потер шрам. Людей нисколько не беспокоил итог битвы. Незнакомцы даже не пытались помочь сражающемуся товарищу.
Девушка неторопливо наматывала на локоть выбеленную веревку с паутиной переплетений на конце.
– Мне спуститься в подвал? – резко спросила незнакомка. – Нужно отыскать потенциального смага, пока он не окочурился от разрыва связи с паразитом.
– Успеешь. Гляди, как твой дружочек умело шинкует уродину.
Многоногая уже лишилась половины конечностей. Она едва сохраняла равновесие, разбрызгивая туманные капли на снежный наст. Силы ее стремительно утекали, точно поток горной реки. Последним рывком она проскользнула под кинжалом, но вместо того, чтобы попытаться скрыться в подземном ходе, бросилась к охотникам, стоявшим в отдалении.
Никто не ожидал подобного от умирающей твари. Она проскользнула мимо Щуки, отпихнула воинственную девицу в ближайшие кусты и налетела на меня, сбив с ног.
– Яовт анив, ыт невонив!
Последовал шквал яростных ударов. Остальные бросились на помощь, но их остановил Радогост:
– Пускай сам… Парень, Иван, сконцентрируйся. Ты должен ее ранить! У тебя есть руки, у нее – плоть, а значит, ты можешь одержать верх!
Его слова звучали как сквозь подушку. Лицо жгло. Похоже, шишигари распорола его на лоскутки.
«Говорите, не терять концентрации? У меня ее вдоволь, хоть упейтесь!» Не ощутив боли, я врезал кулаком с перстнем по искаженной роже, закрывшей небо. Нелепая головенка дернулась, я почувствовал