И непонятно было, что его злило больше: исход битвы или вид мертвеца. Вместе с учениками они перевернули тело на спину, с заметным усилием закрыли рот, очистили ногти и посмертно перевязали раны.
– Скажем, что он получил увечья задолго до гибели.
Остальные кивнули. Я не сразу догадался, к чему такие сложности. Они хотели стереть малейшие намеки на одержимость. Мертвеца вынесли под лунный свет. Прикопав его в снегу перед сгоревшим теремом, мы направились к жилым кварталам Каменновыси.
Там мне повезло присутствовать при отвратительнейшей сцене.
Несколько месяцев назад одна женщина обратилась к смагам за помощью; пропал ее муж, а обычные поиски не дали результата. Смаги сразу почуяли неладное. Слухи о дурном месте сошлись с дурными привычками пьянчуги. Первое время шишигари пряталась, пока под руку не подвернулся такой умный и везучий я…
Получив подробные объяснения, где и в каком состоянии сможет найти тело, вдова вполне закономерно залилась слезами и начала вопить. В сторону Радогоста, молчаливо стоявшего на пороге, полетела сначала брань, а затем и тяжелая утварь.
Он терпеливо ждал.
– Извели! Со свету свели соколика-а-а… Никому зла не желал, богам жертвы носил исправно! – старательно надрывалась баба. – Это все вы, ваша вина! Изверги, кровопивцы… Взяли да и сгубили! Чернокнижники проклятые-е! Ах, зачем я к вам обратилась, глупая! Проклинаю! Все подохнете, псы смердячие, света белого вам не видеть!
– Похоже, не заплатит, – цокнул языком Ойла.
– Вот так ботва. Дура баба, что скажешь, – расстроился Щука. – Пошли, Рад.
Судя по их реакции, такое происходило довольно часто. Неудивительно, что о смагах ходила дурная молва. Мы шли, а вслед нам еще долго летели проклятия: «Аспиды злобные! Людей губите, никого не жалеете! Вот ужо отольются вам слезинки честной женщины!»
– Убивается так, словно и не ждала шанса, чтоб к любовнику незапятнанной уйти, – ворчал великан, потерев плечо, нывшее после удара тяжелой сковородой.
– А если бы он не умер, тогда что? – Я влез между старшими. Их, кажется, удивила подобная наглость. Ученики без разрешения рта не раскрывали, и мне вроде как надлежало брать с них пример. Но молчанием многого не добьешься.
Главарь посильнее закутался в серый плащ, отвернулся и зашагал быстрее. Ответил мне Щука, на которого скандал явно повлиял не так сильно. Он почесал заросшую щеку и сказал:
– Тогда пришел бы сам и объяснил, что, мол, бросает ее ради другой. В нашем деле семье места нет.
– И что, никто не отказывался? Вы бы и такого пьянчугу в свои ряды взяли?
– А есть выбор? – отмахнулся он, ответив сразу на оба вопроса.
Мы вошли в подлесок и неторопливо направились к столице. Сквозь кроны деревьев на широкую тропинку падали диковинные пятна света. Я подумал, что никто так и не спросил у меня, что именно произошло в Фензино. Почему их Братство отреагировало так поздно? Возможно, если бы они пришли раньше, меня…
Горло вновь сдавило судорогой.
Внезапно поблизости глухо хрустнула ветка. Я шарахнулся прочь, точно конь перед выскочившим хищником. Но выползшее на свет существо оказалось не им и даже не трехрогой тварью. Это был леший: черный как смоль, с янтарными глазами, которых было явно больше шести, и густой зеленоватой гривой вдоль хребта.
Он подполз к нашей группе и протянул лапы.
– Должок, – просипел леший. Неприятные все‐таки голоса у представителей лесных народцев, точно те земли обожрались.
– На, бери. – Ему протянули мешочек с медовыми пряниками. – Заслужил.
Нечисть пискнула и торопливо сунула кусок лакомства за щеку. Остальное было бережно спрятано в шапку, которую он использовал как поясную сумку.
– Вкусно-хорошо. Я молодец. Нашли благодаря мне. – Узловатый, как корешок, палец указал на меня. – С вами будет. Запомню.
– Есть еще вести? – спросил Рад.
– У порогов Кейбы видели василиска. Шел к логову змеев. Неправильно это, когда у курицы есть клыки и чешуя. Она сразу начинает о себе много мнить.
– Василиски ж там не водятся, – нахмурился Щука.
– Этот тоже скоро… не будет водиться, – хмыкнул леший и показал кривые зубы. Радогост кивнул, поглядев в бархатно-темное небо. Взгляд стал задумчивым.
– Дурные знамения, – заметил он. – Не нравится мне, когда все вверх ногами переворачивается. На западе ворон не осталось. Кумельганские леса шумят, так еще и чудовища покидают насиженные места. Узнаешь еще чего интересного, дашь знать, Ггишка.
Ггишка низко поклонился, продемонстрировав лысый череп, и торопливо уполз под куст. Оттуда раздалось смачное чавканье. Похоже, леший решил не растягивать удовольствие и сразу приступил к трапезе.
Я поспешил нагнать главаря смагов и хлопнул его по плечу.
– Это с его помощью вы меня нашли? – В голову пришла идея.
– Еще в Бобровых дворах тебя хорошо описали. А после один из наших братьев разузнал про…
Я перебил:
– Он был в Фензино в ту ночь? Видел, куда направилась тварь, убившая жителей? Он должен был видеть!
– Успокойся.
«Нет. Нет! Как тут успокоиться? Меня подозревают в убийстве сотен невинных!»
Увидев, до какого состояния я дошел, смуглый смаг крепко взял меня за плечи. Встряхнул.
– Мы узнаём о нападениях шишигари из разных источников. К нам обращаются родственники пострадавших, да и домовые веками справно служат нашему делу. В этот раз мы получили письмо из Фензино. Туда направили умельцев, но они опоздали. Знакомый Ггишке колченог рассказал им, что видел, как прочь из деревни убежал человек. Неместный. И он был один. Понимаешь? Никто больше не покидал место бойни.
«Глупости. Такого не могло быть! Не улетел же тот шишигари… Или все‐таки улетел?» – Я растерянно смотрел на Радогоста, понимая, что он что‐то пытался до меня донести, но не улавливая, что именно.
– Не церемонься с ним. Пусть узнает правду. Чем раньше, тем лучше, – сказал Ойла.
– Обычно мы откладываем это до начала обучения. Новичкам необходимо пережить все на своей шкуре. Осознать, что их вины в случившемся нет, что руки на себя накладывать глупо. Это тяжело, но тут каждый пережил нечто похожее.
Ученики, стоявшие за спинами смагов, отвернулись. Слова Рада явно вызывали у этих людей боль. Меня же медленно толкали к осознанию того, что они уже сумели принять.
– Невозможно отомстить той шишигари. Но своей работой ты избавишь мир от многих из них.
– Почему? Почему я не смогу выследить ее?
Тогда решился Щука. Он раздраженно стукнул себя дубинкой по сапогу, вроде как сбив налипший снег.
– Обычным теням сложно оставаться без сосуда в мире людей – Яви, – сказал он. – Одна тень может испугать, ранить, свести с ума, довести до самоубийства… А вот разорвать на части – нет. Это делают люди. Люди, которыми владеют шишигари.
Я попятился.
– Брехня! Вы не видели ее, то, что она делала! Это было чудовище, вышедшее из тела