Нагнав процессию Хозяина вод, вожак перевертышей остановился и громко спросил, обратившись к тому, кто был в чаше:
– Давненько же мы не виделись. Лет, пожалуй, сорок?.. Тебе не тесно там, старая гнилушка? Встань и пройдись! Тут, на суше, которой ты вечно избегаешь, так хорошо!
Со дна чаши вместе с пузырями воздуха поднялись глухие слова:
– Лучше нырни ко мне, и сам узнаешь, тесно здесь иль нет.
Логи широко оскалился. Проигнорировав приветственную речь князя, он растолкал слуг правителя водяного народа. Жена лениво попыталась вмешаться, но оборотень уже сунул ладонь в мутную воду и за что‐то там схватился.
Мы стали очевидцами удивительного зрелища. Хозяин вод бил по краям чаши хвостом, пытаясь затянуть наглого перевертыша к себе. В свою очередь, Логи тянул его наружу, уперевшись ногами в край хрустального обиталища. Во все стороны лилась вода с запахом тины. Никто не смел вмешиваться в потасовку двух древнейших существ Славии.
– Ну давай же, давай, – прошептала позади меня Лиса.
– Ты чего?
– А вдруг они друг друга поубивают? Все нам легче, – призналась она, раскрасневшись. Глядя, как Фес пытается успокоить окаменевшего Лучезара, я не мог промолчать:
– Тебе с такими мыслями за княжича идти надо. Ай, да не щиплись, бесстыжая ведьмачка!
Эта возня продолжалась бы еще долго, если б на свободное пространство, отодвинув пару крестьян, не вышел богатырь.
Я почему‐то думал, что торжество обойдется без них. Ан нет. Один из воинов, крепкий, как вековой дуб, в простой рубахе и с чистым, даже детским лицом, оказывается, явился прямо к дворцу. Никакого оружия при нем не было. Да и не нужно оно, с такими‐то ручищами.
Богатырь положил ладонь на плечо увлекшегося борьбой перевертыша и ласково сказал:
– Светлый князь рад видеть вас и жену вашу на великом празднестве! Только негоже драку затевать до того, как трапезничать пойдем. Изволите позже забаву закончить?
Логи выпрямился, отпустив хвост Хозяина вод. Веселый настрой сменился настороженной дерзостью.
– А иначе что?
– Весна моя, – напомнила Варрейна, мягко коснувшись плеча мужа. Тот насупился было, но тотчас расцвел добродушной ухмылкой:
– Твоя правда, здоровяк. Мы просто пошутили, верно, щученька моя? – Он пнул хрустальную чашу, из которой донеслось утробное ругательство. – Видишь? Мы рады быть среди людей. Особенно в такой день. И особенно увидев тебя, дитя нарек-хами. – Перевертыш обратил взор на напряженную Софию, и та застыла белой статуей. – Приятно знать, что священная нить не оборвана!
Терпению Борислава можно было только позавидовать. «Нарек-хами» на старом языке всех народов значило «божественный свет». Похоже, остальные правители и не собирались воспринимать князя всерьез. Все они шли увидеть последнего живого потомка Гороха.
Надо отдать должное Бориславу, он и бровью не повел, вежливо поприветствовав дорогих гостей в Солнечной долине. Между тем неугомонный вожак оборотней уже попытался ощипать лиственные волосы младшей из вилл, пока та не стеганула его корнем дерева, внезапно выросшим из земли.
Хранители-медведи расселись по бокам от супругов и явно не собирались принимать человеческое обличие. Хватало того, что Логи даже не старался запахнуть свою дырявую накидку.
В скором времени с песнями и плясками подъехал князь восточных земель – средний брат Налесовых, Дарн. Он подарил Бориславу шлем из песка, опаленного дыханием змея. Сине-черное вещество не мог пробить ни один из существующих ныне клинков.
Последними под звуки невидимых флейт явились Горный царь Бребий с дочерьми-шепчуньями, чьи тела состояли из прозрачного дымчатого вещества. Они выходили из-под земли вместе с многочисленной свитой, сверкая в свете полуденного солнца, как редчайшие драгоценные камни.
С явным облегчением князь Борислав объявил о начале празднования. Ворота в усыпальницу двенадцати месяцев открыли, и на пригорок, обросший редкими березами, потянулась цепочка из людей и нечисти.
– А как же отец всех амбаров и домов? – оглянувшись, спросила Лиса. Она не понижала голос, чем раздражала и волхва, и топающего впереди Лучезара, которого обилие всевозможных диковинных существ нервировало до колик. – А младший брат?
– Все тут, глупая девчонка, – прошипел Хийна. – Погляди глазами, а не тем, чем обычно привыкла видеть! Владыка домовников среди нас!
И верно: многочисленные серые точки, мельтешащие под ногами процессии, подтверждали, что домовые и амбарники вышли на зов своего правителя.
– А Милован? Он будет?
Волхв пытался игнорировать ее невинные вопросы, но Лиса продолжала наступать на его церемониальное одеяние до тех пор, пока тот не выдержал:
– Не приехал Милован, недужится князю Запада! Вместо него вчера прибыл благородный Гнут, сводный брат покойного главы Рода! Ты довольна, девка?
Тут я вспомнил, что Радогоста и многих других отправили как раз в сторону западных границ. И это было немного странно.
Свет падал на двенадцать зеленоватых статуй, изображавших стадии взросления человека: от совсем юного дитя до дряхлого старца. Борислав прошел мимо каждой, вложив в протянутые ладони по монете. Затем остановился перед Сентябрем, и заиграла торжественная музыка.
От людей был возложен дар плодородия – чудное яблоко с человечьим глазом в центре.
От вилл дар любви – сплетенные кисти рук двух супругов, окаменевшие от древности.
От водяных духов дар изобилия – сокровища со дна каждого из озер.
От перевертышей положили дар жизни – сердце кумельганской твари, бьющееся до сих пор.
От горного народца даром смерти стала свирель человека, влюбившегося в одну из дочерей Горного царя и убившего себя после ее отказа.
Последней вышла кучка домовых – неопрятных крохотных существ. Их дар был самым неказистым, но и самым важным. Они принесли будущему году беспричинную чистую радость – детскую куклу с нарисованной угольком улыбкой. И когда последний предмет коснулся рук главного месяца, мелодия утихла. Ритуал перехода был свершен.
Настало время великого пира. Знать пошла за княжеской семьей в тронный зал, где были накрыты столы, а для простых людей на площадь вывезли бочки с медовухой и мешки со сладкими пряниками.
Но перед этим нам пришлось силой увести княжича в его палаты, где он смог бы принять очередную кружку зелья от нервов. Его шатало от переутомления, водянистые глаза наливались кровью.
– Вы их видели? Да, вы их видели. Все это понимают, – пробормотал он, сев на сундук и сбив лежавшие на нем предметы. – Лес шепчет о заговоре. Они пришли за нашими жизнями… Колдун, ты видел, как они на меня смотрели? Они знают, что я знаю!
– Не тревожьтесь, мы позаботимся о вашей безопасности, – заверил я.
– О чем думает отец? Как позволяет им сидеть рядом, лживо улыбаться и мечтать про себя об убийстве наследника, – его верхняя губа кривилась