Во время поисков Радогоста был обнаружен огромный загон с украденными людьми. В основном с женщинами, которых змеи держали, чтобы множить свое племя. Кроме того, в загоне нашлись бесчисленные сундуки, набитые золотом, заморскими товарами и тканями, которые горынычи похищали с проплывавших мимо кораблей.
В одном таком нашлась целая горка марргастов. Смаги предположили, что Нигол создавал их на месте, пользуясь доступным «материалом». Степняки, не став разбираться, потащили все сокровища к ладье, туда же отвели истерзанных пленниц.
Едва живые, Лиса с поляницей обнаружили тронный зал Горына спустя долгие часы поисков. Меня, полуживого, находящегося в состоянии прострации, женщины унесли наружу, не став допрашивать про участь Радогоста и Нигола. И так все было ясно. Мой наставник стал героем. Посмертно.
Героем – спасителем Славии, уничтожившим абсолютное зло ценой собственной жизни и заодно спасшим своего глупого, бесполезного ученика.
Эпилог
– Мне так жаль, что Борислав не послал подкрепление! Столько всего случилось за время вашего отсутствия. Над столицей видели чудовищную черную птицу: застыв, она висела в воздухе, будто камень на нитке. Ойла считает, что это страж Карколиста и он ждет кого‐то. Еще банда Холодной мамы вновь была замечена на Севере. Люди в княжествах напуганы: говорят, что князь Милован давно мертв, а его дядя усердно скрывает это в угоду не пойми каким силам. Если хотя бы часть из того, что ты рассказал, правда, то нас ждут темные времена.
Симеон любовно огладил меч-Кладенец, прежде чем повесить его к другим трофеям. Я равнодушно разглядывал потолок его опочивальни, даже не пытаясь подыгрывать. Без разницы, что скажу или сделаю. Верховный наставник мог вывернуть любое слово в свою пользу, ведь у него для практики было больше времени.
– Мне нет смысла врать.
– Врать иногда полезно. Ты ведь понимаешь, что остальные не должны узнать правду о вас с Радогостом?
«Этот его тон. Как с собакой разговаривает».
– Конечно, – с безразличием повторил я, наверно, в тысячный раз.
– Пусть он останется героем. Даже лучше, если Радогоста, а не тебя будут считать избранным Живью. Мертвеца из могилы уже не достать.
– Учитывая способности наших врагов, звучит весьма смешно.
– Не ерничай! Ты понял, о чем я. Так будет безопаснее для всех.
– Значит, его лицом вы тоже украсите комнату?
– Конечно! – обрадовался Симеон, точно я спросил о его самочувствии. – Во всю стену: пусть каждый рарог увидит, каким великим героем был Радогост. Красавец, храбрец, погибший ради Братства и спокойствия Славии. И никто никогда не узнает, что Радогост был казнен своим учеником за предательство.
– Запомните кое-что: я не его ученик.
Тихая угроза на слепца не подействовала. Симеон просто лучился умиротворением и благостью. Он получил древнюю реликвию, которую никто не посмел отнять после подвига нашего «брата», припугнул малодушного князя и вернул Братству Тишины прежнюю славу борцов с Тьмой, без которых теперь не могло обойтись ни одно важное событие.
На похороны Радогоста собирались прийти чуть ли не с половины окрестных земель. Празднество обещало растянуться на долгие недели. Борислав видел в этом шанс укрепить свое влияние среди разношерстных народов Славии. Возможно, не последнюю роль в этом решении играла брюхатая супруга. Волхвы как один твердили, что у Софии под сердцем необычный ребенок, и его появления с нетерпением ждали все, кроме старшего сына князя.
– Можешь не ходить, – прочел Симеон мои мысли.
Я раздраженно дернул больным плечом: шрамы от когтей трехрогого немертвия обещали остаться со мной на всю жизнь.
– И не собирался.
– Появились новые планы?
– Не ваше дело.
– Не мое, и то верно. Ступай, отоспись. Помни, ты заслужил отдых как никто другой.
Заковыляв, я направился к двери. Прежде чем повернуть ручку, я сомкнул на ней ладонь, сильно сжал.
– Они ведь даже не понимают, что смерть Горына не повод для радости и празднеств. Скоро мир утонет в крови. Разве мы не должны их предупредить?
Я не знал, что хочу услышать в ответ. Симеон достал и откупорил флягу с живой водой.
«Нет, ошибаюсь. С вином: дорогим, ароматным».
– Позволь бедолагам порадоваться. – Он сделал слабый глоток и поморщился: – Вкус как у ослиной мочи, хотя сравнивать мне не с чем. Не лишай их счастливых моментов, Иван. Люди должны во что‐то верить. А наша обязанность – защищать их веру.
Я вышел молча. Не было смысла слушать его самодовольный бред: все они говорят одно и то же.
В Братстве до сих пор точно не знали, кто из нас одолел отца всех змей. Я чувствовал, что эти недомолвки станут причиной появления нового Данко.
«Должны же люди во что‐то верить… Тьфу!».
Попасть в собственные покои удалось не сразу. Тайное слово вылетело из головы, да еще и спина так не вовремя разнылась. В общем, меня пожалели. Впустили только под честное слово и обещание исправить свои ошибки и начать воспринимать опасность всерьез.
Взгляд пары земляничных глазок из-под кровати буравил во мне дырку, пока я пытался вспомнить, что стоило положить в холщовый мешок. Только сегодня я получил в мастерской новое духовное оружие и решил как можно скорее его опробовать. Хотя бы на шишигари.
– А мы надолго едем? – пропищал мой подкроватный дух.
– Не знаю.
– Там холодно?
– Не холоднее, чем в столице.
– Дедушка Ойла сказал, что там будет много распутных девок и я должна буду тебя уберегать от соблазна!
– Впредь с ним не разговаривай. Дедушка нездоров, и давно. – Я скрипнул зубами.
«Ну чтоб тебя, старый ворон! Держи язык за зубами!»
– Почему бы не остаться на похороны? Все же пойдут.
– Не могу. Как бы объяснить? Это слишком тяжело. Там будут говорить всякие пустые слова и делать вид, что так и надо. Лучше уйдем по-тихому, ты ведь не против?
– Да вроде не-ет, – протянул задумчивый детский голосок. – Я совсем его не помню. Вань, а каким он был?
Наружу выглянули белые, как мел, пятки.
– Ты можешь гордиться отцом. Это был храбрый человек с большим сердцем. Он любил тебя больше звезд, солнца и всех миров, вместе взятых… Ри́ла, ты собралась?
Красноглазая девочка с жесткими черными волосами, заплетенными в уже слегка растрепавшуюся косу, вылезла на свет. На вид ей было лет восемь. Круглощекая, курносая. В руках она деловито держала новые сапожки, недавно купленные мной на базаре.
«Она точно не будет похожа на тех… других…»
Рила оправила юбку и посмотрела с досадой. Я шутливо поднял руки перед собой, защищаясь от возможных нападок. Мол, не я такой, служба такая.
– Ну конечно, собралась, Вань! Раньше тебя!
– Отлично. Тогда завтра выезжаем. Не забудь утром поблагодарить Веленику за куклу. А теперь иди умываться и