– Почему ты пытаешься выглядеть злой? – без тени улыбки серьезно спросил он.
Я прищурилась.
– Может, потому, что мне на голову свалилась большая ходячая проблема, которая теперь к тому же еще и засыпает меня неуместными вопросами?
В тот момент я могла надеяться только на то, что лицо не залило стыдливой краской и я выгляжу вполне себе внушительно и уверенно.
При моем-то росточке овладеть такими навыками было бы не лишним. Но все получилось не так, как изначально планировалось: насмешливый в самом начале, голос вдруг дрогнул, ближе к концу поддав петуха. Теперь вся надежда была на взгляд. И на тактичность Елисея.
Однако с последним я поспешила…
– Но не это ведь главная причина. Разве не так?.. – он на пару секунд замолчал, будто попытался подобрать слова. – Скажи, ты тоже… кхм… нездешняя?
«Нездешняя…» – мысленно фыркнула я.
А вслух произнесла спокойно:
– Почти. В детстве у меня были способности, которые позволили уйти сюда. Теперь именно это место – мой дом.
Елисей внимательно смотрел на меня, ожидая продолжения, которого у меня для него не было.
– Но это не полностью добровольное решение?
Я отвернулась.
– Это тебя не касается.
Елисей мягко придержал меня за руку. Впервые за много лет я так близко ощутила живое теплое прикосновение, а оттого внезапно замерла, боясь пошевелиться. Ощущение было… странным.
– Иногда случается так, что что-то гложет изнутри, не давая покоя. А стоит только поговорить об этом, так сразу и отпускает. И дышится легче, и живется, и решения находятся неожиданные. Такие, что думаешь, как это ты раньше не догадался.
Я с тихим вздохом обдумывала услышанное. Во всяком случае, совсем скоро Елисей вернется домой, и дальнейшая судьба его мыслей обо мне останется неизвестной. И уж точно мы никогда не увидимся вновь, так что чего переживать?.. И я же хотела разузнать о бывших хозяевах квартиры…
– Когда я была маленькой, – начала я сухо и постаралась не смотреть ему в глаза, потому что взгляд Елисея мог сбить, и тогда все невысказанные за эти годы слова так и остались бы висеть в пустоте, – …мы с семьей переехали сюда. Дом только построили, это была наша первая совместная квартира, как мама говорила: «Будто новая жизнь начинается». Они только что сыграли свадьбу. Крыльям, на которых летала моя мать, можно было только позавидовать. Отец бросил нас, когда мне было два, а спустя три года мама снова вышла замуж за мужчину, у которого тоже была дочь от предыдущего брака, на два года старше меня. Так у меня появилась сестра, Нинка, и новый отец, точнее отчим. Мне он никогда не нравился. А у мамы – новая семья, настолько во всем прекрасная, что мне не нашлось в ней места. Я была не похожа на них и, наверное, очень сильно напоминала о потерянном прошлом. Но в этом же нет моей вины?.. Я чувствовала себя забытой. Ты не представляешь, каково это – ребенку чувствовать, что его любят в разы меньше остальных. Если вообще еще любят… У меня были способности, доставшиеся по наследству от моей прабабки, которая была ведуньей. Когда пришла возможность… Когда я смогла, я ушла жить сюда. Практически не раздумывала. Мне тогда было пятнадцать лет…
Елисей слушал мою исповедь в немом остолбенении, как будто не знал, жалеть ему меня или удивляться самой возможности такого исхода. Ведь до сегодняшней ночи он и не знал, что существует другая, обратная сторона реальности.
– И ты больше не хочешь туда возвращаться?
– Я больше никогда туда не вернусь. Никогда.
– Ну а мне-то поможешь?
Глава 9
Я помню тот день, когда оно случилось. Наверное, со стороны это выглядело как обрыв проводов, когда толстый хлесткий кабель срывает ветром со столба, швыряя на землю, и ток уходит в почву.
Заземлись. А не успел – так прими на себя удар и не жалуйся…
Я пришла домой позже обычного и, едва прикрыв за собой дверь в коридоре, поняла, что дома я не одна. Из кухни доносилась приглушенная возня, а когда я вошла туда, то увидела сидящего за столом отчима. В последнее время он нередко возвращался домой раньше окончания рабочего времени, были какие-то проблемы. Кажется, они с мамой много раз говорили об этом, даже ссорились, громко споря за закрытыми дверями их комнаты.
Когда я показалась в дверном проеме, взгляд вялых глаз лениво оторвался от созерцания рисунка на скатерти. Перед отчимом на столе стояли матовая от испарины, наполовину пустая бутылка и граненый стакан. На расстеленной газете были раскиданы куски сухой распотрошенной рыбины.
– Ты, – сказал отчим с неразборчивой интонацией: то ли спрашивал, то ли доносил до сведения. – Опять ты.
Он поднимался, слегка покачиваясь корпусом, но на ногах стоял неожиданно твердо. Никогда до этого не видевшая пьяных, я растерялась, застыв на месте. Он подошел ближе, словно намеревался что-то спросить.
– Ты очень вовремя.
Липкое дыхание спертой волной докатилось до моего лица, я зажмурилась, попытавшись отодвинуться в сторону двери, но мне преградила путь упершаяся в стену крепкая ладонь.
– Куда собралась? – выдохнул он, даже показалось, вполне трезво.
Взгляд у отчима был острый, как у стрелка, пристальный, холодный. Тяжелый, скользящий, он медленно, скептически, привередливо пробирался по мне, как по куску мяса, выбирая местечко получше.
– Мне нужно идти, – сглотнув, глухо произнесла я и снова сделала отчаянную попытку проскользнуть в сторону двери. Но меня поймали за руку, крепко сжав запястье, рванули к себе и вверх, не позволив вывернуться.
От неожиданности и страха я вздрогнула и замерла, безвольно обмякнув, но не отвела взгляд. Крепкие заскорузлые пальцы с темными волосками сдавили запястье, и кожа вокруг бескровно побелела.
Никто никогда в жизни не причинял мне боль нарочно, так… мимоходом.
– Куда ты пойдешь?.. Останься… Посидишь со мной, – вдох.
«Только бы не закричать. А может быть, стоит?..»
– Ты такая красавица, знаешь?.. Давно тебе говорили, что ты красивая?..
Я зажмурилась и почувствовала, как большие грубые пальцы медленно дотронулись до пуговицы на рубашке, прижались, медленно повели линию от груди и ниже.
– Нет… – прошептала я, почувствовав, как мерзкие колючие мурашки спускаются следом и как от ощущения прикосновения чужого требовательного тела все внутри сжимается, превращаясь в тягучий резиновый комок, и перехватывает горло, – …пожалуйста.
Звякнули ключи. Я узнала этот звук – шуршание в замке и тихий лязг, когда связку рассеянно бросают на тумбочку в прихожей. Отчим тоже обернулся, на миг