Марку стало жарко. Казалось, внутренности горели. Чувство ужасной неотвратимости повисло в воздухе, прямо над головой. Прогнать бы его, поверить в свои силы и схватить удачу за хвост. Куда там…
– Ты не знаешь, Питер, кто победит. Ты ничего не знаешь. Но скажу честно, мне жизненно необходимо выиграть, – произнёс Марк.
Питер удивился:
– Да ты что? Предположим, ты не выиграешь в конкурсе синопсисов. Дальше что?
Марк закатил глаза:
– Ничего. Расстроюсь.
– Дальше что?
Марк ощущал, как раздражение по отношению к Питеру, нараставшее все эти дни, вот-вот вырвется наружу.
– Сказал же, ничего. Расстроюсь.
Питер поднялся с дивана и вплотную подошёл к Марку, так что их колени соприкоснулись.
– Дальше что?!
– Отвали! Хочешь знать? Ладно. Я так и останусь в убогом Вудвэле!
Марк вскочил и толкнул Питера в грудь. Но тот устоял на ногах и, как заезженная пластинка, продолжал повторять:
– Дальше что? Дальше что?
Марк, по щеке которого скатилась слеза, закричал:
– Эти уроды, Григ и его компашка, так и будут смотреть на меня как на ничтожество! Я не хочу быть таким, как они: рядом со школой продавать наркоту и жить в грязном нищем городе! А ещё хочу доказать отцу, что смогу всего добиться сам!
Лицо Питера стало смягчаться. Кажется, он не видел никого, кроме Марка. Кажется, он чувствовал то же самое, что и Марк. Боль у всех разная, но болит одинаково.
Марка прорвало. Никогда в жизни он так не орал.
– А ты, психолог доморощенный, ещё раз повысишь на меня голос, полетишь ракетой в свой шикарный особняк к богатеньким родителям! Вытолкну пинками под зад! Понял? Нацепил фирменное шмотьё и думаешь, что круче всех? А? Морду от нас воротишь?
Марк бросился к выходу, но в дверях его настигли слова Питера:
– Я живу в малюсенькой квартирке над прачечной, в которой сутками вкалывает моя мать. А по выходным она подрабатывает горничной в особняках богачей. Одна милая дама как-то отдала маме шмотки своего сынка. Благотворительность, значит, такая! В начале года я выиграл грант на обучение в самой лучшей частной школе нашего города. А этот мажор, который тоже там учился, сразу узнал жакет, сшитый специально для него каким-то крутым дизайнером, и высмеял меня на всю школу. Я думал, выряжусь, как эти богачи, и почувствую себя значительнее, весомее, что ли. Не получилось. Возвратился я к своим обноскам. А фирменные вещи не продал, хотя надо было. Вот и пригодились для этой конференции. С другой стороны, прямо сейчас я чувствую себя голым…
– Зачем ты приехал на Каёдзима? – внезапно перебила Саша.
Питер указал на свою татуировку: «Никогда не знаешь, где тебя встретит удача».
Марк вышел из гостиной и, держась за стену, добрался до кладовки со швабрами и средствами для уборки. Ввалился внутрь, ногами сбивая вёдра. Прислонившись боком к шкафу, он отчаянно боролся за каждый глоток воздуха. Чувствовал бешеный стук сердца в ушах, колени подгибались, руки лихорадочно дрожали.
Вот какая она, смерть. Хоть бы ещё раз вдохнуть. Как страшно!
Дверь с грохотом распахнулась. В облаке света возникла Билли. Она бросилась к Марку:
– Что с тобой?
– Кажется… умираю… в груди болит…
– Да это же паническая атака! Вещь отвратительная, но не смертельная. Так. Присядь вот на этот ящик. Ага. Возьми меня за руку и слушай. Ты не умираешь. Дыши вместе со мной. Медленно, не торопись. Продолжай дышать. Я узнала, что повар сегодня готовит на ужин. Ты в курсе, что его зовут Изуми? Классный дядька. Подкармливает меня. Я даже выучила на японском фразу «благодарю, всё было очень вкусно». Оригато мина тотемо… Ай, забыла. Так вот, на ужин будет саба мисо. Это скумбрия, проваренная в соусе мисо.
Марк выровнял дыхание и сказал:
– Спасибо, уже лучше.
– Не за что. Я по телику видела, что во время панической атаки нужно переключить внимание человека с его ощущений на что-то другое… Марк, что с тобой? Ты чем-то измучен, это же очевидно. Я могу тебе помочь?
Билли плотно затворила дверь, включила свет и села напротив Марка. В кладовке сразу стало тесно. Он заговорил, с трудом подбирая слова:
– Меня разрывает изнутри. Я так долго сражаюсь с гадким чудовищем и постоянно проигрываю. С того самого момента, когда меня объявили победителем, я ни одной ночи не спал нормально. Всё ждал, что за мной придут и заявят во всеуслышание: «Марк Хейз – обманщик».
Билли тряхнула головой и замахала руками, зацепив швабру, которая со стуком упала на пол.
– Что ты говоришь? Кому надо за тобой приходить? Почему ты обманщик?
– Билли, это не я написал рассказ, который победил в конкурсе. Я украл его. Выслушай, прошу. Мне нужно с кем-то поделиться. Просто невыносимо держать это в себе. Мой отчим часто зависал в баре «Приятный вечерок» со своим другом-собутыльником Оззи. Тот постоянно хвастался гениальными рассказами, которые писал в стол – поскольку “мир их недостоин”. Бывало, отчим пропадал на несколько дней, и тогда мы с мамой искали его то в баре, то дома у Оззи. За три недели до национального конкурса мы пришли к Оззи. Дверь была открыта настежь, отчим с другом дрыхли за столом в окружении банок из-под пива. Пока мама пыталась разбудить их, я блуждал по комнатам и обнаружил рабочее место с печатной машинкой и стопкой пожелтевших листов – «знаменитые» рассказы Оззи. Мне стало интересно. Сложные мудрёные фразы, тяжеловесный текст, сплошное полотнище. Но один рассказ привлёк моё внимание с первой строчки. Он был словно глоток свежей воды в жаркий день. Я выпал из реальности. Это было что-то невероятное. Очнулся, когда мама позвала. Хотелось дочитать до конца, поэтому я решил взять рукопись с собой, а потом вернуть.
Дома я стал мучиться, что никогда не смогу писать, как алкоголик Оззи. Я сравнивал свои рассказы с его и был просто в ужасе. А через два дня Оззи умер: шёл пьяный домой, споткнулся и тюкнулся головой. Я присвоил рассказ себе, переработал немного. И вот я здесь…
Билли неподвижно сидела на ящике, нелепо раздвинув ноги, между которыми свисал внушительный живот. Побледневшая, ошеломлённая. Марк с ужасом подумал, что она не поймёт и не простит.
– Билли, послушай. Мне нужен был этот шанс. Я ухватился за него, чтобы выбраться наверх. Мне стыдно. Я никогда больше так не поступлю. Буду пахать что есть сил. Докажу своим синопсисом, что достоин звания победителя. Докажу… всем. – Марк больше не мог говорить. В горле